Теплый сентябрь
Шрифт:
— Нет, мама здорова. Но она все время боится за ваше здоровье.
Это он все хотел спросить про рану, но не осмеливался, и дядя Юра его понял.
— Все нормально, дружище, — он расстегнул пижаму, и показал на марлю, приклееную к груди. — Заслуженный
— А мама боится, — тихо сказал Леша. — И совсем не спит.
Это обрадовало дядю Юру, и он потрепал Лешу по загривку.
— Скажи: пусть спит спокойно. Скоро выпишусь, тогда, скажи, и разберемся.
— А еще она боится, что ее в тюрьму посадят. Ну, если вы напишете заявление, — это Леша говорил, глядя на серые немытые плиты пола.
Дядя Юра долго молчал.
— Ты меня считаешь таким гадом? — как-то хрипло спросил он. — И Аня тоже? Так вот передай ей, что моряки друзей не предают. Так и передай.
Он очень разволновался, дядя Юра, на его белом лице даже красные пятна выступили.
— Обидно, — сказал он. — Особенно когда ты к человеку всей душой. А он? Ну, ладно. Особенно обидно, что она боится — накапаю.
И он нервно ходил по площадке перед дверью. Но потом, видать, сообразил, что Леша не товарищ по плаванью, а маленький мальчик.
— Все будет нормально, дружище. Только ты вот передай: дядя Юра никого и никогда не закладывал. Так я и милиционеру сказал. Он приходил сюда. Я, значит, ножом подравнивал ножку стула, рука сорвалась, и я сам себя ткнул, — и дядя Юра ловко показал, как
— И он поверил? — спросил Леша.
— А им какая разница? Кому охота лишнее дело на себя вешать. Я так тебе скажу, дружище, все в жизни бывает. Даже и надоесть люди могут друг другу. Могут даже и дел наделать в это время. Все бывает. Как говорится, милые ссорятся — только тешатся. Но надо же человеком быть. Как же можно думать, что вот я накапаю? Не понимаю.
Как ни относился прежде Леша к дяде Юре, как ни сердился, что вот мама уезжает к нему, оставляя детей одних, сейчас он разом все простил дяде Юре. А потому что — хороший он мужик. Хороший, да и все тут.
Тут выглянула медсестра и велела дяде Юре идти на обход.
— Ты подождешь меня, дружище?
— Нет, мне надо ехать.
— Ладно, двигай. А я сейчас потребую, чтоб меня выписали. И сразу к вам. Дома и разберемся. И скажи маме, чтоб пирог испекла. Ну, скажи, устроим праздник. Так и скажи.
Когда ехал в электричке, очень неплохо чувствовал себя. А спасителем семьи. Сейчас приедет домой, обрадует маму, и все будет нормально, как и прежде.
Он приклеился лбом к прогретому солнцем стеклу. Мелькали дачные домики, шлагбаумы переездов, горящие красным и желтым леса, и над всей землей стоял теплый ослепительный сентябрь.