Терапевтическая проза. Ирвин Ялом. Комплект из 5 книг
Шрифт:
«Хорошо, хорошо. Вот еще сорок долларов. И еще – вот вам двести долларов в качестве ссуды на этот вечер. Лучше для начала купить фишек на триста долларов – это выглядит солиднее. Так вы не будете привлекать к себе внимание, не будете казаться неумехой. Вы снова обналичите их, когда мы будем уходить».
Шелли жадно поглощал свой ростбиф, макая хлеб в подливку. «А теперь слушайте меня внимательно, док, – продолжал он, не отрываясь от еды. – Если вы проиграете больше ста сорока долларов – это ваши проблемы. Потому что это может произойти лишь в одном случае – если вы начнете разыгрывать свои карты. А я бы вам не советовал делать это. Здесь собираются
«В вашей книге написано, что при определенных картах игрок должен смотреть флоп каждый раз: пары крупных карт, туз и король одной масти», – сказал Маршал.
«Да нет же, черт возьми. Не в мое время. Док, после того как я уйду, делайте, что угодно. Играйте как хотите».
«Почему это ваше время?» – спросил Маршал.
«Потому что я оплачиваю все ваши начальные ставки. К тому же это еще время моего официального терапевтического сеанса, хотя и последнего».
«Думаю, да», – кивнул Маршал.
«Нет, нет, подождите, док. Я понимаю, о чем вы. Кто, как не я, может понять, как трудно пасовать при хорошей карте. Это жестокое и редкое наказание. Предлагаю компромисс. Каждый раз, когда первыми к вам приходят два туза, два короля или две дамы, вы делаете ставку, чтобы посмотреть флоп. Если флоп не улучшает вашу руку, то есть если у вас не набираются три карты одной масти или две пары из флопа, тогда вы пасуете, следующую ставку вы не делаете. А потом, разумеется, мы делим весь выигрыш пополам».
«Пополам? – удивился Маршал. – Разве разрешается игрокам за одним столом делить выигрыш? И будете ли вы так же оплачивать половину моего проигрыша?»
«Хорошо. Ладно. Я сегодня щедрый. Весь ваш выигрыш можете оставить себе, но вы должны разыгрывать только пары тузов, королей и дам. При любых других картах – пасуйте. Даже если вам достанутся туз и король одной масти! Иначе я умываю руки – проиграете так проиграете. Теперь все понятно?»
«Да».
«Теперь обсудим главное – зачем вы здесь. Я хочу, чтобы вы наблюдали за мной, когда я буду делать ставки. Сегодня я собираюсь часто блефовать, так что смотрите, буду ли я выдавать какие-нибудь „маячки“, – ну, вы знаете, то, что вы заметили тогда, на сеансе: движения ног и все такое прочее».
Через несколько минут имена Маршала и Шелли объявили по громкой связи: их приглашали присоединиться к игре за столом со ставками от двадцати до сорока долларов. Игроки любезно поприветствовали вновь прибывших. Шелли поздоровался с крупье: «Как делишки, Эл? Слушай, дай-ка мне вон тех кругляшков на пять сотен и позаботься о моем друге, он новичок в игре. Я пытаюсь его развратить, и мне нужна твоя помощь».
Маршал поменял на фишки пятьсот долларов. Теперь перед ним лежала кучка красных пятидолларовых фишек и кучка полосатых сине-белых двадцати долларовых фишек. На второй сдаче Маршал был «слепым» – он должен был поставить двадцать долларов на две «темные» карты и смотреть флоп – три мелкие пики. У Маршала на руках были две пики – двойка и семерка, так что у него получился флеш на пять карт. Следующая карта, «четвертая улица», тоже вышла пиковая, мелкая. Маршал, ослепленный выпавшим ему флешем, забыл инструкции Шелли и остался в игре, два раза повысив ставку на двадцать долларов. Когда все игроки открыли карты, Маршал показал двойку и семерку
Шелли наклонился с нему и подчеркнуто мягко произнес: «Маршал, когда во флопе оказываются четыре пики, это значит, что у каждого, у кого есть хотя бы одна пиковая карта, оказывается флеш. Ваши шесть пик не лучше, чем пять пик любого другого игрока, а вашу семерку пик обязательно побьет более крупная карта. Как вы думаете, почему все остальные игроки не стали делать ставки? Всегда задавайте себе этот вопрос. У них просто не могло не быть флешей. Такими темпами, друг мой, за час вы потеряете, по моим подсчетам, около девятисот ваших, – Шелли особенно выделил слово „ваших“, – денег, заработанных честным трудом».
Услышав его слова, один из игроков – высокий брюнет в сером костюме от Борсалино и с «Ролексом» на запястье, подсчитывающий фишки, – сказал: «Приятель, а как насчет поменять фишки обратно и бросить это дело… поспать немного… но… хм… парень, который разыгрывает флеш от семерки… тебе бы лучше еще походить в теоретиках».
Маршала бросило в краску, но крупье утешил его: «Не бери в голову, Маршал. Сдается мне, ты уже скоро в этом разберешься, а вот тогда-то ты и надерешь им задницу!» Как потом понял Маршал, хороший крупье – это в своем роде непризнанный групповой терапевт, который всегда готов остудить страсти и поддержать игроков: спокойствие за столом всегда приносит большие чаевые.
После этого Маршал играл осторожно и постоянно пасовал. Несколько игроков добродушно выразили свое недовольство такой прижимистостью, но Шелли и крупье встали на защиту Маршала и попросили их проявить понимание и подождать, пока он не разберется, что и как. Через полчаса он получил двух тузов, во флопе оказались туз и пара двоек, так что Маршал собрал полный боут тузов. В этот раз ставок было мало, но он выиграл двести пятьдесят долларов. Все остальное время Маршал неусыпно следил за Шелли, изредка осторожно делая пометки в блокноте. Казалось, никто не обращает на это внимание, кроме миниатюрной женщины с восточной внешностью, которую едва можно было разглядеть за грудами выигранных фишек, высившихся перед ней на столе. Она вытянула шею, перегнулась через стопку полосатых черно-белых двадцатидолларовых фишек и обратилась к Маршалу, указывая на его блокнот: «И не забудьте, большой стрейт бьет крошечный полный боут! Хи-хи-хи».
Шелли делал ставки значительно активнее всех остальных игроков. Казалось, он знает, что делает. Но когда у него оказалась выигрышная рука, мало кто ставил с ним. А когда он блефовал, даже при наилучшем раскладе на столе, один или два игрока с минимальными картами всегда делали ставки и побивали его. Когда кто-то сделал ставку на закрытую руку, Шелли почему-то воздержался. Хотя ему шли достаточно хорошие карты, стопка его фишек постепенно уменьшалась, и по прошествии полутора часов он проиграл все свои пятьсот долларов. Маршал быстро понял, почему так получилось.
Шелли встал, бросил крупье на чай несколько оставшихся фишек и направился в ресторан. Маршал поменял свои фишки и последовал за ним.
«Ну что, док? Были „маячки?“»
«Знаете, Шелли, я, конечно, новичок в этом деле, но мне кажется, что вы бы рассказали своим противникам о своих картах лучше только в том случае, если бы семафорили им».
«Да вы что? Это как?»
«Это такая сигнальная система – флажки, которая используется на кораблях, чтобы подавать сигналы другим кораблям».