Терапия
Шрифт:
***
Всю дорогу к дому родителей Джейса я была на нервах. Руки так сильно тряслись, что я едва могла вести машину. Его мама никогда тепло не относилась ко мне. Черт, я даже не знала, сказал ли он ей, что мы были парой или нет. Я подошла к входной двери и нажала трясущейся рукой на дверной звонок. Миссис Коллинз открыла двери и недоброжелательно на меня посмотрела. Мой голос дрожал, когда я говорила.
— Я беременна, и отец — Джейс, — выпалила я. Ее глаза расширились, она отошла в сторону и пригласила войти. Она закрыла дверь и направилась в гостиную.
— Почему ты
— Миссис Коллинз, знаю, я вам не нравлюсь, но я здесь и говорю это, потому что не хочу, чтобы это испортило жизнь Джейса. Срок всего лишь несколько недель, но у меня нет средств, чтобы разобраться с этим самой. Я прошу вашей помощи, — я глубоко выдохнула и молилась, чтобы она отговорила меня от этого, сказала, что все будет хорошо.
Я пыталась не рассыпаться прямо на этом месте, на глазах у этой ледяной женщины, которая никогда не проявляла ни грамма сострадания ни ко мне, ни к тому, о чем я просила. Она просто встала и пошла по непревзойденному паркету — стук ее каблуков разносился по комнате — и достала кошелек. Она вытащила чековую книжку и ручку и начала писать. Когда она закончила, то повернулась ко мне и протянула чек.
— Здесь достаточно денег, чтобы не дать тебе разрушить светлое будущее моего сына и даже больше. Я с радостью дам тебе эти деньги, если ты пообещаешь больше никогда не встречаться с моим сыном, — чек ощущался довольно тяжелым. Он приравнивался к вычеркиванию всего, что меня связывало с Джейсом. — Ты права, мисс Александр, ты мне не нравишься. Мой Джейс слишком хорош для кого-то вроде тебя. Я никогда не понимала его увлечения тобой, или почему вы проводили так много времени вместе. Поэтому бери эти деньги, и я больше не хочу видеть тебя в своем доме. Ты никому об том не расскажешь, и Джейс ничего не будет об этом знать. Ты скажешь все, чтобы убедить его, что ты не хочешь больше его видеть, — она направилась к двери. Молча, с чеком в руке я вышла из дома Джейса и его жизни.
На той же неделе я поехала в Даллас и прервала беременность. Я провела ночь в отеле и приехала на следующий день. Я солгала своим родителям и сказала, что поеду к Джейсу в колледж. Когда я вернулась, забралась в постель и проспала несколько часов, обнимая себя за живот, ощущая пустоту и боль от того, что сделала. В эту ночь Джейс позвонил мне после дня молчания. Я ответила, зная, что то, что я должна ему сказать, сломает последнюю кость в моем эмоциональном теле.
— Привет, — нерешительно сказал он.
— Привет, Джейс.
— Чувствуешь себя лучше? — спросил он.
— Я в порядке, — ответила я, еще раз соврав.
Я слышала, как он выдохнул и сказал:
— Джесс, я все еще расстроен из-за того, что ты сделала, и не знаю, смогу ли снова доверять тебе. Ты была не права, когда обманула меня. Я очень забочусь о тебе и не могу представить свою жизнь без тебя, но, черт, это очень большое дело. Я даже не знаю, что думать. Я не говорю, что не могу принять это, но мне нужно время. Я даже не могу сказать, как чувствую себя. Мне нужно больше времени, чтобы решить, чего я хочу. Я не хочу потерять тебя, но мне нужно доверять тебе.
— Джейс, — начала я, но мой язык и слезы работали против меня. Я должна держать себя в руках,
В ответ была тишина, и я продолжила, говоря то, что я всегда хотела сказать:
— Я люблю тебя, Джейс Коллинз. Всегда буду любить, — затем я сбросила вызов, пока он ничего не успел ответить.
В этот день я пыталась покончить с собой. Я четко помню детали.
Я заперла дверь спальни и достала коробку из прикроватной тумбочки. Я думала оставить записку, но передумала. Всем наплевать. На самом деле, некоторые будут даже рады услышать, что я сделала это. Я достала лезвие из коробки, твердо настроенная, хотя в моих мыслях никогда не был такого конца. Миллион эмоций проходил сквозь меня, и я просто хотела, чтобы они ушли. Потеря Джейса, потеря нерожденного ребенка, которого я носила, и невыносимое чувство одиночества прожигали мои мысли. Мне нужно было это прекратить. Все это. Я хотела уйти. Я села на край кровати и сделала глубокий вдох. Слезы катились по моему лицу, и я прикоснулась лезвием к запястью. Только я хотела нажать, как кто-то постучал в мое окно, напугав меня до чертиков. Сердце чуть не выскочило из груди. Я бросила лезвие на пол и подошла к окну. Выглянула и увидела маленькую соседскую девочку. Я не видела ее с того дня, как она дала мне снежинку. Она подергала большим пальцем вверх, показывая, чтобы я открыла окно. Я отперла замок и открыла его.
— Что ты здесь делаешь, Виви? Все в порядке?
— Почему ты плачешь, Джессика? — спросила она.
Я быстро вытерла слезы и покачала головой.
— Просто так. Прости, у меня сейчас не самое лучшее время для разговоров, Виви.
— Почему ты собиралась порезать себя?
Я уставилась на нее, понимая, что она наблюдала за мной через окно.
— Виви, милая. Я не собиралась. Все хорошо. Я в порядке.
— У тебя есть снежинка? — спросила она.
— Эм, да, где-то здесь. Ты хочешь ее забрать?
— Нет, но думаю, сейчас она тебе очень нужна. Ты снова грустная. Очень грустная. Почему ты снова грустишь? — ее большие глаза, полные беспокойства, смотрели на меня.
— Виви, я не могу сейчас об этом говорить. Спасибо что зашла, но я просто не могу говорить. Хорошо?
— Хорошо, — она разочаровано опустила голову. Я чувствовала себя ужасно.
— Прости, Виви, — сказала я ей.
— Все хорошо. Может, поговорим завтра?
В любой другой день я бы с легкостью ответила на ее вопрос. Но в этот день я планировала, что не будет никакого завтра. Но она так искренне смотрела на меня, что я не могла сказать «нет».
— Конечно, — ответила я. Широкая улыбка появилась на ее маленьком личике, и у меня появилось странное чувство, что я должна сдержать свое слово. На следующий день мы сидели на качелях, и она рассказывала мне истории о своей домашней свинке, школе и о любимых песнях. Она приходила каждый день, даже просто сказать привет. Иногда, когда вспоминаю прошлое, я думаю, что маленькая Виви спасла мне жизнь в тот роковой день.