Терем-теремок(Юмористические рассказы)

Ардов Виктор Ефимович

— Вот это — тип… Ну и ну!.. Это что ж такое, а?.. Ну и тип!

А Чекильцев, закрыв за собой дверь в кабинет, в коридоре позволил себе улыбку слегка саркастического характера. И думал он теперь так:

— Что, съел? То-то, брат! Не на такого напал!..

Чекильцев полагал, что матч игры в «барыня прислала сто рублей» он выиграл целиком и полностью. На расспросы сослуживцев он весело отвечал:

— Полтора часа говорили… Что мог, я ему все раскрыл. Председатель комиссии меня потом уже благодарил, руку жал… «Если бы, — говорит, — не вы, прямо не знаем, как бы мы тут разобрались…»

А через сутки на доске извещений висело решение комиссии: помощника начальника планового отдела Чекильцева от работы отстранить ввиду полного незнания своего дела.

Теперь на досуге Чекильцев думает о том, что выигрыш в этой забаве «барыня прислала сто рублей» в иных случаях означает крупный проигрыш по работе. Пожалуй, тут он прав — хитроумный Чекильцев.

ПЯТЬ

ДЕВИЧЬИХ ПОРТРЕТОВ

Зарисовки

— «Раз, два, три, на меня ты посмотри… Раз, два, три, я прекраснее зари… Раз, два, три…» Ой, знаете, девочки, у нас танцплощадка такая маленькая… прямо — ж’ ужас… Я вчера надела новое фигаро, кудри взбила, туфли надела новые, ну, эти — танкетки, в которых когда ходишь, так прямо пол натирается… А этот, ну, Клавкин мальчик — Жора, он на меня сразу опрокинулся, как ребенок: весь вечер танцевал со мной, как пришитый… Клавка почернела, как вот эта глазная тушь!.. Ж’ужас!!. Ну, а мне-то что? Пфу, да и только. А я танцую-танцую, танцую-танцую, вдруг чувствую: мне ногам щекотно… Смотрю: подошва у танкетки совсем отодралась — значит, я босиком уже танцую… Ха-ха-ха!.. Это я уже четвертые туфли за лето истанцовываю… Ж’ужас!

— Степанов? Приветик! Заскочи ко мне, у меня дело есть… Какое? Придешь — узнаешь… Дай прикурить!..

Куда-то спички проклятые запсились… Что ты там натворил по бытовой линии, а? Не знаешь?.. Ладно мне голову дурить. Вот как мы тебе накрутим хвост по комсомольской линии, так будешь знать… Дай прикурить, тухнет проклятая!.. Нагрузок, понимаешь, не берешь, а позволяешь себе наряду с этим — черт те что! Что — «что»?! Будто не знаешь… Кто обещал жениться на Лельке Моховой? Ах, не обещал даже? Еще лучше! Значит, просто обманул товарища и всю общественность!.. Что? Даже не знаком с Моховой? Ах, вот как?! Теперь ты с нею уже «не знаком»?.. И никогда не был знаком?.. Постой, постой, а почему мне говорили, что ты Лелю Мохову оставил без уважительной причи… Ах, извиняюсь, это не про тебя говорили. Это — про Семенова… А я почему-то решила, что про Степанова, то есть про тебя… Ну, тогда все в порядке. Бывай. Иди себе, Степанов. Стой! Дай прикурить последний раз и беги себе… Вот так. Приветик!

— Который час? Не знаете? А-а-а-а-а… что-то я сегодня с утра раззева… раззева… раззеваааауааалась… Никуда еще из дома не выползала, даже не знаю, сколько времени и вообще — чего, что, где… Хотите «Золотой ключик»? Я эти конфеты больше всех люблю: возьмешь в рот этот «ключик», зубы склеются, и даже зевота кончается… Сегодня у нас в клубе кружок по политэкономии, но уж бог с ним, я не пойду… Как-то неохота одеваться и вообще… К чему? Все равно все не выучишь. Этих разных научных слов много, а я — одна… Я, например, в прошлом году пошла учиться на курсы медицинских сестер. Почему? А мне очень понравился один мальчик, который сам тоже по медицине… А там учиться так трудно, так трудно… И потом меня раз спросили, и представьте, при нем — при этом Вове: «У вас большая больница?» Я говорю: «Нет, так… полуклиника». Я ведь думала, что настоящая большая больница — клиника, а у нас — маленькая, полуклиника… А все стали смеяться, потому что, оказывается, она называется полИклиника… И потом дальше спрашивают: «А процедуры у вас там есть?» Я знаете что ответила? «Дуры, конечно, есть, но небольшой процент». Опять все так стали смеяться, а мой Вова схватился за голову и убежал от меня. Больше я его не видела. И учиться на сестру тоже перестала: теперь зачем уж? Нет, правда, возьмите конфету… Так вкуснее ничего не делать, когда во рту «Золотой ключик»… Только вот беда: эти ириски так зубы склеивают, что даже зевать нельзя… У-а-а-а-а…

— С какой стати я поеду куда-то там в глушь? Разве я для этого училась?.. Смешно!.. Вот тоже мне предлагали, когда я окончила десятилетку, почему-то идти на завод, чего-то там точить или строгать… С какой стати?.. Папа немного поднажал, и я устроилась в институт как миленькая… Теперь я скоро кончу, у меня будет диплом, и никуда я не поеду. Для этого только надо выйти замуж с толком. У меня есть на примете двое… нет, трое. Но все — не то пока… У одного внешность — ничего, зато перспективы никакой: хоть бы родители с положением, хоть бы специальность, хоть бы квартира приличная… Ну, ничего у него нет, кроме прически и модного пиджака. У второго как раз папа — почти академик, мама — уже домашняя хозяйка и обожает моего жениха, как сумасшедшая. Из таких предков можно выжать все, что угодно. Но зато сам он плюгавый, в веснушках и не умеет даже танцевать толком…

Третий… гм… третий, может, лучше этих обоих: и нос красивый, и папа заведует магазином, но специальность ужасная: он что-то там кончает по сельскому хозяйству. Его загонят в деревню как миленького, а я должна буду ехать с ним… С какой стати? Нет, может, у вас есть для меня что-нибудь подходящее? Тогда скажите непременно: я сейчас на третьем курсе, еще есть время — года полтора можно искать… Нет, правда, мне очень надо выйти замуж с толком…

— Аллё, попросите, пожалуйста, Севу. Ага. Не Сеню, а Севу… А это кто говорит? Нет, правда?.. Сева?.. Нет? А кто? Ой, я вас не знаю… ой, а вы кто?.. А?.. Что, что вы говорите? Вы хотите

расписаться? С кем? Со мною?.. Хм… а… а… а когда? Завтра? Ой, надо подумать… Ну, скажите хоть: кто вы есть? А? Нет, правда? Ну… ну… Мне завтра неудобно: я завтра в парикмахерскую собралась завиваться, я уже вся развилась совершенно. То у меня была мелкая-мелкая кудря, как у овцы у каракулевой, а теперь стала, в общем, как у козы — космами… После загса? Конечно, завиться можно и после… Ну, в общем, ладно, я согласна. Давайте завтра распишемся. Только как я вас там узнаю? Ну, хорошо, в два часа. У самого загса, понимаю. А что на вас будет надето? Какие, какие брюки? В полосочку? А какая полосочка — жатая или так? Не жатая? А нос какой? Жатый? То есть я хочу сказать: нос ровный или как?.. А характер у вас ровный? Нет, я правду спрашиваю… А кто вы, в общем, есть? Где работаете?.. Ну, в общем, ладно, завтра после загса вы мне расскажете… А? Как меня зовут? Клеопатра. Но меня все называют просто: Клёпочка, Клёпа, Клёпка. Чего, чего?.. Мне клёпки не хватает? Как же не хватает, когда меня именно так зовут… Ах, это вы шутите… хе-хе-хе… Я люблю, когда остроумно… Алле! Только вы завтра не опаздывайте. Если вы опоздаете, я еще с кем-нибудь распишусь… вам назло… Ну, пока! До завтра… Ой, я не могу!.. Надо Зойке рассказать… Что вам еще надо? Что, что?! Я больше трех минут говорю? Брехня. А я говорю: три минуты еще не кончились… То-то. Гэ ноль семь ноль семь ноль семь… Зойка? Здорово! Зойка, ты сейчас лопнешь прямо: я завтра пойду расписываться. С кем? Еще не знаю точно с кем, но факт — мировой парень. Волосы у него? Волосы — не знаю, а брюки в полоску. Ага… Гражданин, я вам сказала, три минуты далеко еще не прошли!.. А я говорю… Что-о-о?! Ладно, ладно, я кончу говорить, я вам покажу! Зойка?.. А ты можешь со мной пойти в загс? — там свидетели нужны. Можешь?.. Идите вы отсюда! Я говорю: три минуты не кончились и не кончатся, пока я не захочу! Что-о? Я сама в милицию!.. Я тебе… Зоя? Ну скажи: ты пойдешь со мной?.. Нет, врешь, я не уйду отсюда! Нет, не уйду! Нет… Зоя? Свинья, вот ты кто!.. Зоечка, это не ты свинья, это он свинья! Сам негодяй!.. Зоя, это не ты негодяй… Зоя! Зо… Ну, вот, положила трубку. Ну, теперь я тебе покажу! Я из тебя понаделаю ширпотреба!..

НЕОБЫЧАЙНОЕ ВЫСТУПЛЕНИЕ ИЛЛЮЗИОНИСТА

Почему стало возможным это воистину необычайное, а в условиях нашего городка — просто-таки поразительное происшествие? Потому что на гастроли в город приехала группа артистов, которые называют свои концерты «Цирк на сцене». И не будь в этой группе иллюзиониста Стругаева Василия Степановича (по сцене — Алонзо), ничего бы и не произошло. Плюс, конечно, наличие в городе молодого радиотехника Игоря Рубахина. Вот уж энергичный и активный парень! А фантазия у него такая, что сам Стругаев-Алонзо поражался выдумкам нашего рядового комсомольца. Хотя, безусловно, Игоря нельзя считать таким уж обыкновенным юношей. Он и начитан, как следует, и неоднократно избирался на руководящие посты в системе комсомола, и лектор-общественник, в особенности по вопросам религии. Вот мы и дошли до самой сути.

Значит, началось дело так: группа молодежи пришла на концерт «Цирка на сцене» в наш районный Дом культуры. Среди прочих номеров показал свое мастерство иллюзионист Алонзо. Публике он понравился. Все у него было, так сказать, на уровне: вещи исчезали и появлялись неожиданно для зрителей. Пустая ваза заполнялась внезапно цветной жидкостью. Из рукава вылетали белые голуби, красивые и изящные, как на плакатах в защиту мира. Нарядно одетая ассистентка не успевала выносить и уносить самые разнообразные предметы, которые составляли предмет фокусов. Зал аплодировал и громко смеялся, когда Алонзо вытащил из кармана заместителя председателя райпотребсоюза — хмурого мужчины в буром пиджаке дамское белье. Правда, кооператор сильно обиделся на фокус и написал в книге жалоб Дома культуры требование, чтобы на иллюзиониста было наложено взыскание за искажение его, зампреда потребсоюза, морального облика, но эта жалоба последствий не имела.

Дальнейшее пошло совсем по другой линии. За кулисы к Стругаеву-Алонзо по окончании концерта пришел Игорь Рубахин с друзьями. Они попросили выслушать их при закрытых дверях. Иллюзионист согласился. И тогда Игорь, как инициатор этой затеи и постоянный вожак в своей среде, изложил суть дела. Вкратце оно состояло вот в чем: в нашем городе начали орудовать сектанты, которым отпор в те дни давался слабый. И среди фанатичных приверженцев организатора данной общины — местного полусвятого-полуиерея отца Гавриила, здоровенного детины с такою гривой, что она ему заменяла и папаху, и башлык, и зонтик при дожде, и подушки во время сна, — в числе его «поклонниц во господе» больше всех хлопотала, умилялась и рычала на неверующих некая Аграфена Пивцайкина. Сама по себе эта пожилая особа не слишком интересовала комсомольцев. Но у Аграфены жила внучатная племянница — сирота Катя Ярцева. И озверелая на мистической почве бабка тиранила девушку. Не дозволяла ей общаться со сверстниками, не пустила ее сдавать экзамены в техникум и т. д. Даже пойти в кино Кате было очень трудно. А теперь дело осложнилось еще и тем, что Катя решила пойти замуж за одного из друзей Игоря — за Вову Клянина. Вова уже заканчивал местный техникум, все так хорошо складывалось у нашей парочки, но вот злая воля бабки стояла поперек пути…