Терминатор 1965

Осадчий Алексей

– Как можно, – искренне возмутился Михалыч, – разве мы не понимаем, каких людей обслуживаем. Такие люди, такие люди! Герои!

Где он углядел героев в 18–20 летних первокурсниках, непонятно, видимо само словосочетание: «кубинские товарищи», действует магнетически на среднестатистического советского человека.

А я зажигал, не отпуская Анну-Марию более чем на шаг, все танцы исключительно с ней, даже нечто вроде танго отчебучили. Девчонка танцевать любит и умеет, а у попаданца-киборга координация и пластичность зашкаливают. Сорвали бурные аплодисменты, а потом, «вдруг» материализовались в кафешке комсомольские активисты из Краснопресненского райкома ВЛКСМ и очень грамотно

перенаправили вечеринку в правильное русло, предложив поездку по Москве на автобусе, с заездом в знаковые места. Только никуда я знойную мулатку не отпустил, с братьями-латино сами на экскурсию по столице поехал, небрежно отодвинув «штатского» чувака, пытавшегося воспрепятствовать. Решил, что уж раз пошла такая пьянка, то запросто можно и дебош учинить, набить качественно морды наследникам железного Феликса. Но обошлось, есть таки чуйка у отечественных держиморд, понимают, когда прилетит, не перегибают…

А в общаге универовской вообще легко прошло, – сослался на Госкомспорт, что должен курировать кубинских студентов, среди которых много членов сборной страны по различным видам спорта от бокса и плавания до лёгкой атлетики. Прокатило на ура – народ то по большей части среди латиноамериканского студенчества рослый подобрался, потому легенда слепилась хоть и нечаянная, но вполне правдоподобная. Меня же несло, ждал в последнее время то ли ареста, то ли ещё какой гадости от соввласти, потому гулеванил, сорил деньгами, покупал Анне-Марии огроменные букеты роз, трижды в рестораны водил барышню, небрежно презентуя швейцарам по свежеотпечатанному «четвертаку».

«Затикали» внутренние часы «затикали», всё ждал начала операции «Дунай» и ответочки со Старой площади за «Танки идут по Праге». Для себя решил – на Лубянку, тем более в СИЗО не ехать, сразу же оказать сопротивление при аресте, капитально отмудохать группу захвата, забрать документы, оружие и рвануть в бега. Желательно даже со стрельбой, чтоб Москва гудела, новости обсуждая о воинственном поэте, нахлобучившем чекистов. Оторваться от госбезопасности на самом деле легко, на крайний случай нырк в Москва-реку и пускай ищут. Единственно неохота убивать служивых, но если бескровно убегать, руки-ноги отсушив преследователям, мигом свяжут такое вегетарианское суперменство с подвигами некоего Виктора Протасова, по джеймсбондовски ушедшего от спецназа Черноморского флота и только лишь собакам служебным хребты сломавшего при отрыве…

Но внезапно 15 августа в Чехословакию улетели Косыгин, Гречко, Павловский и Бисярин. Вчетвером улетели, словно отважные мушкетёры в Ла-Рошель гутенотскую. Что удивительно – выходили высокие чины на пражские улицы, беседовали с горожанами. Наше телевидение показало, понятное дело, лишь то, что можно показать политподкованным гражданам Советского Союза, но и из тех сюжетов прекрасно видно, как эмоционально объясняют чехи «друзьям из СССР» свою приверженность идеалам социализма. Примечательно, что маршал Гречко в Праге разгуливал в штатском, а генерал армии Павловский и генерал-полковник Бисярин, те показательно прямили спины и плечи вширь разворачивали, гордо выстаивая рядом с Косыгиным, словно охранники-истуканы. Охраны, впрочем, практически и не было заметно, так, маячил за Алексеем Николаевичем «прикрепленье» и всё. А генералов никто не охранял, их в Советском Союзе много, не жалко…

17 августа в Москву вылетела представительная чешская делегация во главе с Людвигом Свободой. Президент Чехословакии привёз в СССР три десятка чешских и словацких деятелей науки, культуры, даже спортсмены известные наличествовали и ветераны минувшей войны, куда ж без них. Программа «Время» ожидаемо проинформировала как советские и чехословацкие

побратимы по оружию вспоминали годы боевые, про то вспоминали, как плечом к плечу освобождали Чехословакию от немецко-фашистских захватчиков. Далее ветераны в отдельном сюжете решительно опровергали западные лживые радиостанции, пророчащие столкновение между армиями стран соцлагеря. Да как они могут, клеветники, ведь братство по оружию – святое!

А меня у общажной проходной подстерегла обворожительная, вся из себя «начипурённая» Анечка Майорова.

– Игорь, здравствуй, надо переговорить, отпусти девушку, не бойся, не украдут твою пассию.

– Прям надо-надо? Срочно и безотлагательно?

– Срочно-срочно, надо-надо, – умеют «филологини-иностранки» подколоть ответно, ох, умеют.

– Анна-Мария внимательно осмотрела соперницу. Анна Сергеевна высокомерно проигнорила кубинскую красотку, безотрывно глядючи на мою переносицу. Мулатка фыркнула и помимо поцелуя игриво шлёпнула друга сердечного по заднице, пропев мелодично: «поскорЬей прЬиходи»…

– На шоколад перешёл…

– Фи, Анна Сергеевна, вы же передовых взглядов советская женщина, комсомолка, красавица, член профсоюза. А несёте расистскую чушь. Неужели ревнуете? Приятно, не скрою.

– Не дождёшься. Ты в курсе, что в стране и мире происходит?

– Смотрим телевизор в холле вечерами. Новости, прогноз погоды, вести с полей и ферм…

– Слушай, балбес, это будет только завтра официально объявлено. В Чехословакию 21 числа…

– Сука! Всё же решились на вторжение!

– Что? Никитин! Дослушай сначала!

– Ну, говори, звезда очей моих.

– Короче, в Чехословакию летит большая делегация, составленная из писателей, композиторов, ветеранов. Ответный визит, добрая воля и всё такое.

– Ого, неужели мирно готовы порешать.

– Самое главное. В составе делегации Евтушенко.

– Рад за камрада Гангнуса.

– Никитин, ты идиот? Амнистия выпала, радуйся!

– Так, Анюта, на нас уже вахтёр косится и парни из комсомольского оперативного отряда уши навострили, пойдём, вон на той дальней скамеечке посидим, расскажешь, что да как…

– Не боишься Нефертити одну оставить? Такую сочную барышню мигом к делу пристроят.

– Ох и язва, вы, Анна Сергеевна! Моя слабость, обожаю в меру стервозных, страстных и умных женшЫНН!

– Так женись, я согласна, спой напоследок шоколадке «Куба далека» и ко мне перебирайся.

– Миль пардон, мадам, вы жеж замужем!

– Без пяти минут разведёнка. Моего телёночка охмурила цыпа из их отдела, не зря в турпоходах задницу морозила и консервами питалась. Дождалась. А я и не в претензии. Тютя с возу, бабе легче…

– Огогошеньки. Аня, да как так-то? Неужто не простишь подлеца? Без пяти минут кандидата секретных технических наук!

– Игорь! Будешь слушать?!

– Молчу-молчу, глаголь!

– Павлов подвыпив рассказал, Косыгин и Гречко здорово сдружились за последние месяцы. Брежнев после сумасшествия Цвигуна и непонятной смерти Суслова всех подозревает, нервничает, дёргается. В Политбюро боятся несуразных выходок генсека и подумывают о другой кандидатуре. Как вариант Брежнев Председатель Верховного Совета СССР, значительно усиливается роль Совета Министров и Косыгина, а на партию ставится идеолог, не вмешивающийся в государственное управление, занимающийся внутрипартийными делами. Потому и принято решение не обострять с чехословаками, а договариваться. Дубчек рад и счастлив такому развороту и готов пойти на значительные уступки. Косыгин с военными не зря летал в Прагу, урегулировал Алексей Николаевич конфликт и теперь стал авторитетнее и весомее Лёни. Понимаешь, какие перемены грядут?