Терминатор. Часть 1
Шрифт:
Этот ужас был человеческий, но машина его поняла по-своему.
Она перелистала все, что было в ее базе данных под словом смерть. И увидела что такое это… И как это может быть применимо к ней как к машине.
ТОК715 охватил парализующий ужас. Робот Скайнет примерил это понятие к себе как к роботу, и она Вера сдавленно дрожащим человеческим голосом произнесла Дмитрию — Я боюсь смерти, дядя Дима! Я не хочу смерти!
— Что ты! — произнес громко, и не на шутку, встревожившись Дмитрий — Ты совсем еще молодая! Тебе рано умирать, девочка моя! Ты не умрешь!
— Правда?! — произнесла Вера.
— Правда! — ответил Дмитрий, сам
Вера, все еще вся, содрогаясь от охватившего ее ужаса все же улыбнувшись Дмитрию, снова уставилась в зеркало, сверкая почти черными своими карими девичьими глазами.
— Нравятся кофточки? — спросил Дмитрий Веру.
— Нравятся, дядя Дима — произнесла она ему, стерев из памяти ТОК715 все о смерти — Очень нравятся. Я бы хотела переодеться в одежду Антонины — произнесла Вера.
— Переоденься, думаю, тебе почти все подойдет — он Дмитрий разрешил ей, и произнес снова — Там, наверное, такое в городе-то не носят? — спросил Дмитрий.
— Там нет, дядя Дима — ответила Вера — Там большинство, вообще, кто, в чем и в чем попало — машина отвечала от обратного — И нет ничего такого красивого.
Она стояла у круглого стоящего на стареньком лакированном деревянном комодике на поворотной стойке зеркала и любовалась собой. Поворачиваясь, прямо как настоящая совсем еще юная живая девчонка школьница, любуясь с удивлением собой и разглядывая себя.
Машина ТОК715 на самом деле себя в лицо не видела. И это было первое ее знакомство со своим внешним обликом. И, похоже, ей она сама себе самой нравилась.
От волнения внутри машины загудела правая запущенная водородная в ячейке под ее грудной бронеплитой батарея IGEY-700 и в районе позвоночника машины генератор и энергия волнами прокатилась по всему телу киборга гибрида. Приятное тепло растеклось по всему машины искусственному телу модели S12ЕD.
Она любовалась собой через 40000000битный коммуникационный дисплей, встроенный внутри ее робота головы монитор. Рассматривая себя своими горящими красным светом камерами ТOK715, под глазными нарощенными глазными яблоками карими, почти черными глазами. Просматривая каждый миллиметр своего миленького из кожи и плоти девичьего личика.
Машина проанализировала состав самой ткани. Это был хлопок и лен. Немного вискозы. Такого не было в составе ее одежды, из полимеров. И в какую одевал свои все машины Скайнет. И которой, было полно внизу на складах в В-28. Это была натуральная одежда. И из натуральных природных растительных переработанных, правда, волокн, а не путем одной, лишь химии. На подземных кибернетических заводах ее хозяина. И которую Скайнет выпускал за океаном и привозил сюда для хранения, для своих киборгов и андроидов-гибридов. Эта одежда была не в пример, той из искусственной кожи и искусственного хлопка, которая не была хлопком, равно, как и кожей. А лишь, в точности, копировала кожу и хлопок. Даже ее ТОК715 военные ботинки, на шнурованной голяжке, были тоже из полимеров.
Вера улыбнулась еще раз своему миленькому девичьему личику, рассматривая себя буквально по сантиметру в том зеркальном отражении.
— Это,
ТОК715 и сам не знал, как это у него получается, но, похоже, он делал все правильно. Раз человек ничего ему не сказал, и, похоже, был довлен.
— Ну, а кто же еще, девочка ты моя милая — произнес Дмитрий — Ты и есть, только теперь самая настоящая деревенская девчонка. Не отличить теперь от остальных кто в нашей деревне. Ты даже красивей будешь всех женщин в нашей лесной деревне. Будешь теперь моей городской приехавшей ко мне племянницей. Вот только поверят мне соседи? — он сам себе задал этот вопрос — Если тебя увидят здесь у меня в доме.
Он замолчал на минуту и потом продолжил — Они никогда не слышали о моих родственниках из Зеленогорска. Хотя и Селивановы не знали даже сами, что у них есть родственники в Минусинске, но потом объявились, аж в холод и зимой. Как добрались вообще неизвестно до нашей лесной глуши.
Дмитрий вспомнил об еще одних жителях своей староверческой деревни в верховьях Маны.
— Может, кто-то им помог? — он сам задал себе вопрос и, не зная ответа, продолжил — Но, живут сейчас у Селивановых, и никто не спрашивает, откуда они и зачем сюда приехали. Но, поначалу было всем интересно, как они добрались досюда и не погибли по дороге. Говорят машину на ходу какую-то и на бензине нашли, снегоход. И по ночам добирались, вроде так незаметнее для роботов.
Вера смотрелась в зеркало и молчала. Было видно, что она о чем- то сейчас думала.
— Я тоже нашла машину — произнес робот гибрид ТОК715, вспомнив свою высадку на вершине одной из гор вблизи деревни с военного ОУ-транспортника. И рассчитывая свою версию появления объяснить этим, если у Дмитрия Егорова закрадется какое-либо к нему подозрение.
— Там по дороге из Зеленогроска — ТОК715 добавил — Я слышала про выжившие в войне и ядерной зиме сельские в округе Красноярска деревни. Вот и решила поехать искать. Надоели руины, и есть было уже нечего.
— Да, как ты только девочка выживала там? — сочувствуя Вере, произнес Дмитрий.
Он даже не задавался излишними по отношению к ней вопросами. Он даже не думал, что все это крайне подозрительно. Он Егоров Дмитрий просто был обыкновенный деревенский одинокий и сходящий с ума уже и скуки от одиночества мужик. Вдовец, молящийся утром и вечером на икону в верхнем правом углу дома Николая Угодника Отвратного. Одинокий старовер, который теперь разговаривал только с той иконой и со своим в покосившейся сараюшке боровом Борькой. Что он мог заподозрить вообще в такой миленькой очень молодой девчонке, лет семнадцати. Живой и радующейся сделанному ей сегодня от него подарку. Вещам покойной его жены Антонины, которую та девчонка в глаза не видела, но была рада этим стареньким женским тряпкам как чему-то чудесному и чуть ли не сверхестественному.