Терминатор. Часть 2
Шрифт:
Было многое пересмотрено. В том числе закон об измене ипредательстве касающейся пленных. Нельзя было засудить такую массу народа, оставленную Скайнет в его крепости «TANTURIOS» на месте разрушенного города Красноярска. И всех тотчас реабилитировали и включили в состав нового ополчения. И гражданских и военных. Сюда же влились еще разрозненные боевые все еще каким-то чудом существующие военные части с Дальнего востока и из под Хабаровска. Этот край война тоже обошла и зацепила лишь краем, как и этот военный и гражданский аэродром Хурба.
И вот эти радиолокационные вышки на сопках вблизи военного уцелевшего бетонного аэродрома и эти авиаангары и три самолета. Военнотранспортные
Америка запросила помощи. Срочной помощи. Она послала за океан сообщение. Практически открытым текстом, хотя толком и не зная, что там хоть кто-нибудь остался. И вот получила ответ от русских и готова была их принять и ожидать обещанной помощи и поддержки в борьбе против Скайнет уже на территории Америки. Из донесения было ясно, что им самим не справиться. У них положение было куда хуже и было много больных и обреченных на смерть. Им особенно нужна была медицинская помощ. И это тоже было ясно из донесения из-за океана.
У тех, кто там воевал, не было возможности уже дальше в одиночку продолжать борьбу с машинами. И было общее решение оказать помощь.
— Погрузка окончена — доложил Петру Остапенко, крепкого телосложения в прошлом морской пехотинец и пленник Скайнет, капитан Савельев Дмитрий. Теперь в подчинении самого Петра Васильевича Остапенко и его ракетного штаба бункера.
— Отряд майора Ващенко весь погрузился? — спросил Петр Остапенко у капитана Савельева, который был включен в штаб ракетного бункера Остапенко.
— Весь, товарищ полковник — ответил капитан морпех Дмитрий Савельев.
— Гаврилова бункер? — снова спросил полковник Остапенко у Савельева.
— Все, кого Глеб взял с собой, товарищ полковник — ответил Остапенко капитан Савельев.
— Мы тоже взяли не всех — произнес полковник Петр Остапенко.
— Да, не всех, Петр Васильевич — ответил капитан Дмитрий Савельев — Только тех, кто способен драться за океаном. И взяли военных с собой врачей.
— Врачи, это хорошо — Остапенко как бы про себя произнес, все еще глядя в бинокль на радиолокационные заброшенные вышки на высоких сопках вокруг аэродрома.
Рядом с Остапенко стоял и начальник его бункерной охраны лейтенант Лев Круглов и несколько еще офицеров его штаба. Здесь же стояли и лейтенант разведки Родион Семенов со своей подручной Светланой Лесковой.
Те больше наблюдали за догрузкой других двух стоящих недалеко у взлетной полосы военных самолетов грузовиков ИЛ-76М.
— Ну, что, летим? — произнес полковник Петр Васильевич Остапенко.
— Летим — за ним повторил невысокого роста еще один бывший пленник лабораторной крепостной цитадели и базы Скайнет один «TANTURIOS» со шрамом на щеке, танкист в прошлом полковник Федоров Степан Викторович. Тот, что не поделил с майором Виктором Кравцовым общий в тюремном блоке Х19 в секторе В-10 умывальник и на кулаках, объясняя друг другу, кто был первый и кто за кем. И что интересно не держал обиды за кулачные разборки на горячего на голову и рассудок майора Кравцова. Пожалуй, единственный, кто того простил за его неуравновешенную мужскую дикую придурь.
— Все летим — повторил полковник Петр Васильевич Отстапенко, опустив свой электронный бинокль и повернувшись, пошел вверх по грузовой аппарели самолета и за ним все остальные — От винта! — скомандовал он. И за этой
— Помоги нам — она произнесла ему еще раз и самотключилась. Экран совсем погас и неподавал признаков жизни. Вырубились генераторы и все сервера стоящие вокруг вдоль стен и проводов. Еще кое-где мерцали бумлеры и лапочки на серверах, но это была остаточная энергия, оставшаяся внутри этих энергетических программных агрегатов, где было Я Серены Когна. И все говорило о том, что подходил конецу, если судить здесь же в стороне по сваленным кучами в беспорядке сгоревших и отработавших свой долгих срок высоковольтных проводов останки уже разобранных отработавших серверов. И до основания несколько высоковольтных генераторов.
То или, что было еще Серенной Коган, сейчас умирало. Умирало медленно вместе со своими машинами со всем подземным бункером.
Были уже моменты, когда машина под именем Серена Коган даже зависала и надолго. Просто остановившись на одном месте и глядя своими карими, почти черными глазами с мерцающего и дергающегося постоянно мельтешащего экрана в одну точку. И такое становилось все чаще. И надолго. Потом, словно сорвавшись со своего места, машина долго не могла собрать свои слова и мысли, пока не приходила в себя.
— Такое с ней бывает все чаще — пояснила ему Далия, робот-гибрид Т-Р300 — Она просто зависает, и до нее не достучишься когда надо. Мы просто оставляем ее в покое и неприходим к ней, пока она сама нас не позовет. Ее когда-нибудь не станет. Что тогда? Мы не знаем, как будем жить без нее дальше. Она наша мама. А мы ее прижитые дети. Она сама была когда-то такой же как мы, а потом стала Главной машиной здесь в этом под городом канализационном отстойнике.
— Да, хорошее она выбрала для себя и вас место — произнес роботу Далии робот Алексей — Она лучше места не могла найти, что ли?
— Это место ей пришлось выбрать — произнесла робот Т-Р300 Далия — Чтобы скрыться от войны и от двух Скайнет. Другого места она не нашла. Вернее, не смогла найти. Везде машины обоих Скайнет и еще эти озверевшие человеческие повстанцы. Они еще хуже, чем сами машины двух враждующих бункеров. Кое-кто из наших пытался к ним присоединиться, только их поубивали и все. Здесь самое место для того, чтобы нам жить.
— Да, отличное просто место, чтобы жить и умереть — Алексей, сверкнув своими красными киборга видеокамерами глазами, произнес резко и жестко роботу-гибриду Далии.
Далия подошла к нему вплотную и сказала — Она рассчитывает на тебя. А я боюсь. Мне страшно. Я боюсь смерти. Боюсь умереть понастоящему.
Далия опустила свою вниз на женскую грудь в полуистрепанной выцветешей и грязной проношенной до дыр одежде полуоблезшую женскую в язвах до металлической основы робота Т-Р300 черепа голову и замолчала, не глядя на него. У нее по ее женскому болшьному и пожелтевшему лицу потекли слезы. Живые настоящие слезы. Слезы как у настоящего человека.
Она вдруг протянула свою женскую почти облезшую до дыр и металлических сгибающихся на гидравлике и сервоприводов суставов пальцев правую машины женщины руку и взяла его киборга Т-888 и человека Алексея за левую такую же в гидравлике и сервоприводах руку. Взяла за его стальную, похожую на человеческую машины и человека мужскую кисть. И произнесла ему глядя своими заплаканными глазами в его глаза видеокамеры робота три восьмерки — Пойдем со мной — она ему произнесла — Я хочу побыть с тобой наедине. Я так хочу. Я так давно не чувствовала такого как женщина. Давно и здесь.