Термит
Шрифт:
– Кто ты, Ник?
– Что?
– Я навел по Интернету кое-какие справки о тебе, перед тем как встретить тебя у тюрьмы. Создалось такое впечатление, что ты - простой толкач, максимум одна из шестерок картелей. Но теперь я понял: это не так. Ты просто не похож на мелкого наркоторговца и незадачливого гопника.
– Почему же? В бурной молодости я действительно разгромил пару витрин... Наркотиками, впрочем, я не занимался, их мне подкинули в полиции.
– Вот как.
– Я знаю, что все толкачи так говорят, но я не лгу.
– Зачем же полиции нужно было
– Затем, что я давно перестал заниматься ерундой. Так вышло, что со мной связались парни из шанхайского синдиката, которым срочно требовались АК. Я занялся контрабандой оружия и неожиданно в этом весьма преуспел. Но потом феды начали меня подозревать. Улик у них не было, а операцию по захвату груза и сопровождающих я пресек. Видимо, они решили просто убрать меня со сцены.
"Могу ли я этому верить?"
– Круто...
"Если это правда, то... значит, у Ника свои счеты с федами и наверняка его цели простираются дальше борьбы с коррекцией личности".
Вернувшись домой, Термит снова лег, но долго не мог заснуть. Перед его глазами вставали видения отрезанных голов и изуродованных тел. Он думал о маньяке из мусорного переулка и хладнокровных убийцах синдиката. Когда явь окончательно затуманилась, он увидел Джонсмита, лежащего на Кате и пожирающего ее внутренности.
Термит проснулся в холодном поту. Дневной свет резал глаза, голова болела, а во рту пересохло, как после попойки. Он пошел на кухню и попил холодной воды из-под крана. После чего сбегал в туалет; там его вырвало.
"Ничего. Скоро я уеду из этого проклятого города и забуду про все убийства и зверства. Забуду..."
Щелчок мышки пробудил компьютер из спящего режима. Хакерская программа еще не завершила свое дело, но по крайней мере демон на флешке Нингена ее не диагностировал, ни на стадии инициации, ни при проникновении в систему. Сейчас шла последняя стадия расшифровки.
"Нужно бы позвонить в больницу, спросить, как у него дела. И Котову звякнуть насчет анализа ДНК".
Термит открыл поисковик и сделал запрос по словам "маньяк" и "зверь". Ему выдали множество ссылок на статьи про убийцу и кровавые фотографии с мест его преступлений.
"Он начал убивать со дня перестрелки в "Проводах" и за неполный месяц напал на кучу человек. Четверо бомжей-наркоманов-алкоголиков и пять - приличных граждан. Первая жертва из приличных - студентка, насажена спиной на железный кол в ограде, живот разрезан крест-накрест. Второй - Артемон, разбросан по всей длине тридцатиметрового проулка на полпути между своим домом и клубом, тут маньяк использовал топор или тесак. Следующие - семейная пара, зажиточные, убиты на своей даче за три минуты, пока на сработавшую сигнализацию ехали боевики из охранной фирмы. И последний - пока последний - Змей. Возле каждого тела маньяк оставил свою визитку".
Невзирая на тошноту, Термит рассмотрел фотографии трупов под увеличением. Неаккуратные рубленые и колотые раны, алая свежая кровь и коричневатая свернувшаяся.
"Полиция во всех интервью настаивает, что все эти преступления - дело рук одного человека.
Но снимки кровавого месива на новые идеи его не натолкнули. Термит перешел к биографиям жертв. Все они были совершенно разными людьми: бедная студентка экономического факультета, криминальный бизнесмен, парочка богатеев и бедные отбросы общества с самого дна.
"Вряд ли их что-то связывало. С другой стороны, если маньяк склонен набрасываться на незнакомцев, какого черта он полез прямо в дом к супругам?"
Строчки сливались в один серый фон. Термит сидел и тупо пялился в монитор, по пятому разу читая интервью подружки убитой студенточки.
"Была веселая, любила музыку и вечеринки, хотела съездить на Тибет, даже сделала на ладони татуировку инь-ян... Татуировку?!"
Термит вернулся к фотографиям первой жертвы. Правая рука девушки не пострадала, но левая была исполосована ножом в клочья.
"Вот оно! Наш маньяк не любит рисунки на коже. Но у Артемона я татуировок не видел. И парочка богатеев не из тех, что делают себе наколки".
Он еще раз просмотрел снимки остальных жертв. Владелец "Проводов" в роковой вечер оделся в закрытый костюм из металлизированной ткани, оставляющий на обозрение лишь лицо и кисти рук, где, как помнил Термит, татуировок не было. Господа богатеи перед смертью посетили благотворительный вечер, где их сфотографировали. Никаких знаков на их коже не оказалось. Зато оба носили на левой стороне груди значки "Справедливой инициативы". А у всех убитых бомжей были фрко-красные шарфы - подарок благотворительной организации.
"Неужели?.."
Снимки до, снимки после: голографические бейджики на дорогой одежде, кровавые дыры и измочаленная плоть.
"Его раздражают не только татуировки, просто яркие знаки на теле".
Термит открыл сайт магазина одежды: на таких костюмах, как у Артемона, по бокам брюк шла сверкающая неоновая строчка.
"После убийства маньяк все это искромсал".
40. Зомби
За окном очередной промозглый серый день сменился ночью. В оранжевых отсветах фонарей блестел мокрый асфальт и бока старых автомобилей, выстроившихся рядами по обе стороны улицы. Темная сгорбившаяся фигура перебегала от одной машины к другой: наверное, воришка высматривал добычу посущественней.
Термит, рассеянно наблюдая за ним, отхлебнул кофе. Он провел весь день с заметками о маньяке и к вечеру чувствовал себя очень усталым.
Из коридора дома сквозь хлипкую дверь доносились голоса и смех, а последние полчаса - бесконечные "васьки-чи", подростки пытались разыграть бутылку пива в "колодец-ножницы-бумага", но все время перебрасывали.
Под очередное шипящее "чи!", напомнившее о Змее, Термит допил кофе и снова сел за ноутбук. Закрыл все окошки с информацией о маньяке и проверил свою хакерскую программу. Она выдала сообщение о том, что расшифровка внешнего диска завершена. Термит кликнул на его пиктограмму: открылось множество папок. Одна из них была озаглавлена "Мордред".