Термодинамика и молекулярная физика
Шрифт:
Кстати трупы солдат, которых по словам деда, он лишил шинелей и сапог, я так и не обнаружил. Видимо пока я тушил пожар, они куда-то уплыли. Впрочем, я не особенно об этом и сожалею, все-таки дед жил здесь гораздо дольше, и потому знал, что здесь происходит, гораздо лучше меня. Я же еще утром, считал себя вполне обеспеченным человеком, приехавшим сюда на отдых из Канады, и потому о местных событиях, помнил разве что из истории. И следовательно относился ко всему этому мародерству с некоторой брезгливостью. Вряд ли я бы решился раздевать покойников, а после еще и примерять их сапоги. Хотя, жизнь порой заставляет делать такое, что впоследствии, порой передергиваешься, от воспоминаний.
Переночевав в слегка обгорелой избушке, которая, как ни странно вполне устояла на месте, не смотря на взрыв и последовавший за ним пожар, разве что крыша несколько перекосилась, на следующее
Бергамак, речка на которой стояла охотничья заимка, уже слегка подмерзала, и поэтому переход до деревни был несколько затруднен. Точнее сказать до впадения в Тару, было еще неплохо. Лодочка довольно легко резала только что схватившийся ледок, да и учитывая, что я спускался вниз по течению, эти двадцать-тридцать верст, с небольшим гаком, проплыл вполне нормально. Конечно не так споро, как летом, но все же. А вот уже на Таре, было все гораздо хуже. С трудом переправившись на другой берег буквально выламывая лед древком весла, под килем своей лодчонки, я понял, что до своей деревни буду таким образом добираться очень долго. Поэтому вытащил ее на сушу, и перегрузив мясо на санки, которые догадался взять с собой, потащил все это волоком, по слегка припорошенному снегом полю. В итоге, на последние десять верст, я убил вдвое больше времени чем обычно, и добрался до деревни, только после полудня, изрядно уставшим.
Дома, слава богу, все было в порядке. Отец, обрадовавшийся моему возвращению, тут же снес добытое мною мясо на ледник в погреб, и вскоре, я уже переодевшись в домашнее, и обмывшись подогретой водой, пил горячий чай из самовара, со свежим недавно испеченным хлебом. А счастливый отец, разделав тушу косули, обжаривал на огромной чугунной сковороде требуху вперемежку с картошкой. Дома еще оставались некоторые запасы муки, поэтому хотя бы в этом было все в порядке. Привезенное мною мясо пришлось все же изрядно экономить, но с другой стороны, много ли надо на двоих мужиков, одному из который уже за пятьдесят, а другому едва исполнилось шестнадцать. Вообще-то наша семья, как в том прошлом, откуда я попал сюда, так и здесь считалась зажиточной. В доме имелась вполне приличная мебель, сам дом тоже выглядел, как здесь говорили «по-городскому», в хозяйстве еще недавно присутствовала лошадь, которую около месяца назад экспроприировали толи белые, толи красные, а сейчас в стойле доживал свои последние дни, старый мерин. Совсем недавно, еще год-два назад, в закуте похрюкивали поросята, а по двору шастали куры и утки. От всего этого, к сожалению, остались одни воспоминания, а отец сокрушался не представляя, что будет потом.
Сейчас, наша деревня числилась как бы под охраной белогвардейцев. В Муромцево стоял полк пехоты, усиленный несколькими судами, речной флотилии, и это в общем-то позволяло чувствовать себя вполне спокойно. Хотя бы из-за того, что стоящие неподалеку войска в какой-то степени контролировали территорию, и сюда не рисковали заглядывать разноцветные банды. Конечно, в воздухе витали слухи о том, что сейчас идут бои за Омск, в Тобольске творилось вообще непонятно что. Город то оказывался под властью большевиков, то вновь переходил белогвардейцам, то опять его занимала Красная армия и вообще было не понятно, кто в итоге одержит верх. Хотя и говорили о том, что весь левый берег Иртыш реки, уже давно и безоговорочно принадлежит большевикам.
В один из дней вдруг выяснилось, что войска под предводительством полковника Белобородцева, Те что еще недавно стояли неподалеку, снялись со своих мест и пешим порядком вместе с обозом, отправились дальше на восток. Другими словами, село Муромцево, как и близлежащие деревни остались без защиты.
Этим моментально воспользовалась банда Ваньки-коромысло, налетев на Лисино как раз в тот момент,
Мерином кстати говоря, просто побрезговали, да и по большому счету, тот тоже доживал свои последние дни. Отец и держал-то его из того расчёта, что, если станет совсем худо зарезать его на мясо. Хотя сколько там того мяса. Мне кажется просто ему нужно было хоть чем-то занять себя. Вернувшись в деревню, я схоронил своего отца, а заодно и наказал иуду, коим оказался Степка Калинин, беспросветный пьяница, тащивший с любого подворья все что плохо лежит. Ловили его на этом чуть ли не каждый день, но никакие вразумления не помогали. Стоило ему чуть отлежаться после побоев, и опять начинал шнырять по деревне выискивая где, что плохо лежит, и тут же пропивать это у того, кто позарится на краденое. Пулю тратить на него было откровенно жаль, да и как не крути, убийство односельчанина в глазах соседей, пусть даже такого как Степка, выглядело прямо сказать не очень. Поэтому подкараулив его как-то вечером неподалеку от дома, дал пару раз по морде, и когда тот потерял сознание, дотащил его под покровом темноты до реки и спустил в прорубь. Пусть рыб кормит.
После того, как похоронил отца, понял, что высиживать здесь дальше, нет никакого смысла. Я все равно собирался, рано или поздно покинуть эти места. Почему бы в таком случае, не сделать этого сейчас. Помнится, дед рассказывал о том, что его не взяли в армию только из-за того, что он выглядел младше своего возраста. Как с этим будет происходить сейчас, я не представляю, но рисковать отправиться на Гражданскую войну мне совсем не хочется.
Решив для себя это, начал собираться в дорогу. Мерина отдал соседям. Тот хоть и был откровенно стар, и уже не годился ни на что, но взяли с благодарностью, прекрасно понимая, что ничего хорошего ждать не приходится, а мерина в конце концов можно хоть съесть, все польза от животинки. Коровку-то пожалеешь, а мерина однозначно не станешь. Сено в общем-то было на каждом подворье, поэтому прокормить его проблем особых не было. Да и отдавая его «в хорошие руки», вместе с ним предложил забрать и имеющееся у нас сено. Да и вообще, все что приглянется, включая и сам дом, сказав, что не сегодня завтра уйду искать лучшей доли, а дом все-рано пропадет без хозяина.
В итоге, из дома я смог взять только немного одежды для себя, и продуктов. Заранее предполагая, что не бандиты, так кто-то другой обязательно постараются выгрести из закромов все, до чего смогут дотянуться, отец сделал небольшой неприкосновенный запас. В общем-то ничего сверхъестественного. С полмешка муки, пару килограммов пиленого сахара, несколько плиток китайского черного чая, соль, спички, и несколько мешочков круп, каких смог выделить под это дело. И сейчас я был несказанно рад тому, что, хотя бы на первое время, я буду обеспечен едой. Ну, а дальше будем посмотреть. Вначале собирался уйти на заимку, и некоторое время пожить там. Вот-вот должны были грянуть Крещенские морозы, и потому отправляться путь и мерзнуть в дороге не стоило.
К своему немалому удивлению, там же на чердаке на одной из стропил, прямо под крышей, вдруг обнаружил небольшой кожаный тубус, из которого выпало несколько старых наград, видимо принадлежащих отцу или деду, и свернутый в трубку пергаментный лист, перевязанный муаровой слегка поблекшей ленточкой. От свернутого пергамента несло чем-то напоминающим смесь слегка прогорклого жира и меда. С другой стороны, наверное, благодаря этой смазке, свернутый пергамент развернулся довольно легко, и на его лицевой стороне, я увидел изображенный, выдавленный клеймом герб Российской Империи, и грамоту, пожалованную главе рода — коллежскому советнику Михаилу Ивановичу Сердюкову, возведенному с потомством 15 октября 1742 года императрицей Елизаветой Петровной во дворянское достоинство Российской Империи. Чуть ниже шло описание назначенного герба; В щите в красном мурованном поле две серебряные реки, текущие по правой диагональной линии. Над щитом несколько открытый, в правую сторону обращённый, стальной дворянский шлем, над которым изображены шлюзные ворота красного цвета с серебряными косяками. Намёт красного цвета, подложен серебром.