Терн
Шрифт:
Сидха тоже отмалчивалась, лишь изредка перекидываясь фразами с мэтром Кройоном – ибо демон, похоже, страдал от разлада в керване больше всех остальных, вместе взятых. И оттого, наверное, болтал без умолку.
– …Мечтал бы показать наши огненные рассветы. Нет, не ваше солнце, моя дорогая Стайни, настоящее Пламя, поднимающееся над краем мира, грозящее обрушиться на него великой волной, сметающей и очищающей…
…И тогда, представьте себе, многопочтенная Нэисс, я поднимаю кисть, дабы запечатлеть великую небесную битву, и обнаруживаю, что
Кончалось всё это обычно тем, что и Стайни, и сидха бросались наутёк спасаться в обществе дхусса, обычно кравшегося где-то чуть впереди и вне тропы, «а то насмерть ж заговорит», как шепнула Тёрну бывшая Гончая.
Один раз на западном тракте им попались навсинайские големы. Полная терция мрачно топала, попирая цветущую землю широкими и плоскими ступнями. Големов заметил, конечно же, Тёрн; или, вернее сказать, дхусс их почувствовал задолго до того, как колонна железных уродов вынырнула из-за поворота.
Ксарбирус проворно откупорил какую-то скляницу, разбрызгав вокруг себя некую жидкость, пахнущую точь-в-точь как содержимое выгребных ям, так что утончённая Нэисс вся аж сморщилась, аристократически зажимая нос.
– Тих-хо! – поджал губы алхимик. – Големы могут учуять мои Камни. И тогда, милочка, нам всем придётся продемонстрировать свои способности в беге с препятствиями по пересечённой местности.
– Хорошо идут, – заметил Тёрн, когда терция скрылась из виду, утопав куда-то по направлению к Семме. – И охотника опять же поблизости не видно. В Гиалмар перебрасывают новейших големов, мудрейший Ксарбирус. Что они тут ищут? Зачем им сдалась эта земля? Навсинай, насколько мне известно, не собирается её присоединять. То же касается и Некрополиса.
– Держава и Мастера Смерти готовятся к решающей схватке, – Ксарбирус даже не морщился, словно и не ощущая отвратительную вонь снадобья. – Ведётся подготовка театра военных действий, выражаясь языком высокой науки.
– Погодите, многомудрый; они что же, решили драться в Гиалмарских лесах?
– Нет, конечно же, мой дорогой дхусс. Тебе следовало бы согласиться стать моим учеником, тогда бы не задавал столь глупых вопросов.
Дхусс едва заметно сощурился; со стороны могло показаться, что с затаенной усмешкой.
– Не сомневаюсь, о досточтимый мэтр. Но что толку возвращаться к раз обсуждённому? Так что же всё-таки делают тут навсинайские големы, если аннексия как цель не стоит?
– Ищут всё, что осталось от времени Семи Зверей, – вдруг серьёзно, без обычной кривой улыбочки ответил алхимик. – То же самое, чем были заняты те железные бедолаги, коих ты, мой милый дхусс, вскрыл с таким изяществом и артистизмом, добывая потребные для нашего дела Камни.
– Что можно искать от времени Зверей? Они сгинули давным-давно. Храмы разграблены. Ордена аколитов, сколько-то десятилетий или даже веков хранившие традицию, сошли на нет.
– В храмах разграблено только то, что сами же храмы и позволили разграбить, – на губах Ксарбируса появилась змеиная усмешка. –
– И сейчас Навсинай ищет именно их? Посылая не людей-соглядатаев, а именно големов?
– Именно големов, отличающихся абсолютным послушанием, – кивнул алхимик. – Люди легко впадают в соблазн. И их куда проще убить.
– А за големами куда проще проследить.
– Разумеется. Но если следить за ними магическими способами, то Высокий Аркан имеет средства «высмотреть смотрящего». Големы, помимо всего прочего, также и приманка, Тёрн. Ты уничтожил их отделение – думаешь, Высокий Аркан оставил это без внимания?
– Хотелось бы верить, – дхусс оставался невозмутим.
– Так вот не стоит! – алхимик в упор воззрился на Тёрна. – Удивляюсь твоему легкомыслию. Гибель полутерции уже зафиксирована во всех анналах и, будь уверен, вплотную изучается сейчас лучшими маготехнионами.
Дхусс слегка пожал плечами:
– Это не первые големы, коих мне доводилось вскрывать. И ничего, жив пока что.
– Мне остаётся только неодобрительно закатить глаза. Очень, очень неосторожно, сударь мой дхусс. Верховный Аркан ничего не забывает.
– Как и Мастера Смерти. У них, полагаю, ко мне тоже немалые счёты. Как-никак помог освобождению одной из Гончих, пусть даже и проваливших задание.
– А ты уверен, – алхимик вдруг заговорщически понизил голос, – что она его именно провалила?
– О чём ты, многомудрый?! Ты же сам лечил её, по одной вырезая скляницы с эликсирами Некрополиса!
Губы Ксарбируса по-прежнему кривились тонким, косым изломом.
– Что мы знаем о Некрополисе? В сущности, ничего, кроме лишь того, что его Мастера никогда не затевают операции «с одним дном». Не исключаю, что вся заваруха с сидхой имела цель лишь сбить всех с толку.
– Кого «всех», достопочтенный доктор?
– Ну, например, нас с тобой, раз уж ты спас Гончую, а я – лечил её раны.
– Не вижу смысла. Да и какой от Стайни толк Некрополису, если вы, многомудрый, удалили всю дрянь, отравлявшую ей кровь?
– Дрянь-то я удалил, – многозначительно заявил алхимик, – но откуда ты знаешь, что у Мастеров не осталось другого способа контроля?
– Например?
– Например, тот замечательный ошейничек. Тебя не удивляет, что наша милая Стайни ни разу не попросила тебя или меня избавить её от этой ноши? Уверяя при этом, что она «свободна» и ни о чём больше не желает, как никогда ничего не слышать о прежних хозяевах?
Глаза дхусса сузились.
– Досточтимый мэтр Ксарбирус, высокоучёный доктор. Я верю Стайни. Я смотрел ей в глаза – там нет лжи. Боль и кровь смыли всё, что было смывать.
– Слова, слова, слова. Красивые, не спорю, – поморщился медикус, – но неразумные. Хочешь дожить до глубокой старости, как я, – подозревай всех и каждого, дхусс. Тогда можно надеяться, что тебе не ударят в спину.
– И кого же я тогда должен подозревать? Уж не вас ли, достопочтенный мэтр?
– Меня? Конечно, должен! Как ты мог повернуться ко мне спиной, когда я снимал ошейник? Что мне мешало вогнать тебе в шейную артерию иголку с каплей усыпляющего снадобья?