Терн
Шрифт:
– Уходите. Я постараюсь, чтобы потолок не рухнул на нас в ближайшие несколько мгновений, – он кривился, шипел и морщился, а над обёрнутой тряпицей рукой поднимался и поднимался едкий пар, смешанный с испарениями обгоревшей плоти.
Бесчувственный Тёрн не шевелился, но посох его, казалось, всё ещё играл неслышимую, но грозную, полную решимости дать отпор мелодию.
Алхимик Ксарбирус по-прежнему сжимал в левой руке бронзовое, мягко светящееся Перо.
Сидха затравленно озиралась.
– Там, наверху, големы… Что станем делать, доктор?
– Вы – побежите
– Обременённый многими несовершенствами вынесет многомудрого Тёрна…
– Дурак, там, наверху, – големы! – заверещала сидха. – Куда собрался, да ещё с ранеными? Как драться станем?! Самим бы спастись!
– Я этого не слышал, – с достоинством отрезал мэтр Кройон, бросаясь к лестнице. – Давай за мной!
– Демон прав, – помятый и перепачканный каменной пылью травник затравленно огляделся. – Сейчас здесь всё рухнет, надо уносить ноги!
Они бежали вверх по ступеням, а внизу, в дальних концах зала, уже начали рушиться своды. Камень крошился прямо под ногами; гул и грохот преследовали беглецов по пятам, однако там, где алхимик расплескал свой эликсир, потолок держался куда лучше, путь к лестнице был открыт.
…В верхнем пустом зале Тёрн пошевелился и застонал. Демон не обратил внимания, он мчался вверх, прыгая сразу через пять ступенек. Сидха, Ксарбирус и Стайни отстали, растрескавшиеся блоки падали совсем рядом – сюда эликсира уже не хватало.
– Кройон! Мэтр… погоди!..
Демон не мешкал, огромным скачком он очутился рядом с Нэисс и без долгих разговоров закинул её на свободное плечо, так что та не успела даже и пикнуть.
– Мэтр Ксарбирус!
– Нет-нет, спасибо, ничего, я так, – пропыхтел отставший алхимик.
– Нам надо держаться вместе. Наверху големы, придёт– ся прыгать. Прошу вас, многодостойный. И ты тоже, доблестная Стайни!
…Сжимая в жёстких объятиях всех четверых и рыча – для бодрости, что ли? – демон мчался, оставляя за спиной последний марш лестницы.
С тяжёлым гулом подались и осели своды второго зала, навсегда похоронив под обломками дорогу к остаткам алтаря. Кройон стрелой вылетел из подземелья – прямо на обступивших вход големов, с трудом втиснувшихся в небольшое пространство верхнего храма. Выходы загорожены массивными стальными тушами, рубиновые буркалы горят, копья, аркебузы, стреломёты и прочая снасть нацелена на тёмный прямоугольник; четверо вдобавок держали растянутую мелкую сеть.
Кто знает, какую именно дичь рассчитывали поймать оживлённые магией железные истуканы, но явно не демонов с другого бытийного плана. Сеть жалобно затрещала, верёвки лопались, не выдерживая ударов бьющегося Кройона. Ему потребовалось меньше мгновения, чтобы освободиться от пут; один из големов почти в упор выстрелил из арбалета, но демон ловко прикрылся плечом, стрела ударила вкось и скользнула по чёрной броне. Демон бросился к выходу, ловко крутнулся, втиснувшись между массивными телами големов, прыгнул, словно заправский боец-без-оружия, пнул обеими ногами в башку преграждавшему
Лёгкость, с какой демон вырвался из западни, похоже, заставила големов оцепенеть. С опозданием захлопали пищали, храм заполнило густым кислым дымом; иные пули нашли цель, но совсем не ту, поразив случившихся на пути других навсинайских монструозностей.
На прогалине перед храмом никого уже не оказалось. Кройон в три прыжка пересёк её и исчез в зарослях.
Гудя и погромыхивая, големы начали было выбираться из храма, когда под ними рухнул пол. Стены, каменные своды, покрывавший их земляной холм – всё складывалось, проваливалось в разверзшуюся бездну.
Железные солдаты не знают ни страха, ни боли, им неведомо понятие смерти, но, падая вниз вместе с камнем и потоками земли, у немых созданий Высокого Аркана вырвался дружный предсмертный не то вой, не то вопль – ужаса и отчаяния. Механических вояк предусмотрительно не снабдили ртом, языком и гортанью, чтобы говорить, – крик издали, наверное, все до единого их суставы и сочленения. Храм Феникса навсегда закрывал свои двери, забирая с собой непрошеных гостей.
Бу-умммм. Глухой последний удар, земля содрогнулась; обрушившиеся массы камней, песка и прочего легли на место, заполнив полости; на поверхности осталась лишь широкая воронка.
Демон осторожно высунулся из зарослей. Из-за его спины выглядывала сидха. Бесчувственный Тёрн лежал на мягкой траве, по-прежнему не выпуская посоха.
– Прекрасная, ювелирная работа. Это я о дхуссе, моя дорогая Стайни, да-да, о нём. Так точно упаковать весь храм в одну воронку, похоронить всех до единого големов, при том что мы – в полной безопасности! Дорогого стоит такое умение, Нэисс, не зыркай так на меня, пожалуйста. А теперь отпусти меня, любезный мэтр Ксарбирус, пока моя левая рука не сгорела до кости. Перья Феникса, видите ли, так просто не достаются.
Кройон поспешно разжал объятия, алхимик тяжело шлёпнулся прямо на пятую точку.
– Ох-хо-хо, старые мои члены, никто-то их не жалеет… – лицо травника почернело от боли, щёки и брови конвульсивно подёргивались, но голос звучал по-прежнему спокойно, да движения обрели какую-то поистине сверхчеловеческую отточенность. – Помоги мне, Стайни. Сломай печать, пожалуйста.
Ещё один флакон – совершенно чёрный, с чёрной же сургучной нашлёпкой. Остальные скляницы Ксарбируса имели этикетки, пусть даже и с зашифрованными руническими надписями; на этой не было ничего.
– Сломала? Теперь давай мне. А ты, милая, держи меня за плечи, и держи крепче.
Травник с ходу опорожнил чёрный флакон прямо на Перо и покрытую дымящейся тряпицей левую руку.
Вырвавшийся у Ксарбируса вопль, наверное, действительно мог разнестись, как сказали бы барды, «по всему Гиалмару». Сухопарое тело забилось в конвульсиях, каблуки сапог судорожно бороздили дёрн, выдирая с корнем пучки трав. Голова медикуса запрокинулась, глаза закатились, из-под морщинистых век выступили слёзы, сбегали по щекам, оставляя влажные дорожки.