Терновая Лилия
Шрифт:
Тот же головорез показательно разбил еще один горшок и осклабился во все свои пять гнилых зубов.
— Ты-то нам и нужна.
Не поняла. Я Лоретта? Имя казалось совершенно чужим. Лили отзывалось во мне куда больше. Может, они что-то напутали?
— Вы уверены? — переспросила я. Главарь шагнул ко мне, протягивая на вытянутой руке двумя пальцами самые настоящие металлические наручники, сейчас распахнутые, как клешни краба, с длинной, почти метровой, цепочкой.
— Ты думаешь, мы тебя в лицо не знаем? Одевай давай, и без шуточек!
— Какие уж тут шуточки… —
Обернувшись, я поняла, что особого выбора у меня нет.
— Их не трогайте, — со вздохом попросила я, примеряя браслеты на запястья. Откуда-то сбоку подскочил мужчина постарше, почему-то показавшийся мне смутно знакомым. Он был не такой грязный, как главарь, на рубашке имелись аккуратные заплатки, да и жилетка выглядела относительно новой и чистой.
— Не будем. У нас заказ только на тебя, — пробормотал он едва слышно. Мне несколько полегчало. Уже спокойнее я защелкнула браслеты и краем сознания отметила, что стыков не осталось. Как их теперь открывать — загадка. Надеюсь, кто бы меня ни заказал, он их снимет.
Бугаи сдержали слово — все вышли со двора на узкую улицу вслед за мной, погром продолжать не стали. Очнувшись от ступора, за нами бросилась Клеменс, и ее едва успела перехватить дочь. Я благодарно кивнула Ирен, обернувшись. Втягивать женщин в свои проблемы не хотелось.
Кажется, то прошлое, которое я забыла, обо мне внезапно вспомнило. Можно даже не гадать, почему вдруг. Вчерашнее представление, которое я устроила на крыльце королевского дворца, не видел, наверное, только ленивый. И если меня искали — тут-то и нашли.
Неприметная темная карета, запряженная парой пегих лошадок, ожидала нас через два квартала. Все это время мне пришлой пройти в наручниках, но никто пальцем не показывал, и вообще все прохожие делали вид, что ничего не замечают. Наверное, тому способствовали пятерка громил, прикрывших меня со всех сторон. Люди старательно отводили глаза. Не думаю, что кто-то из них и в самом деле разглядел мое лицо, не говоря уже о тонкой металлической полоске на запястьях.
Тот, что постарше и почище, на очередном повороте оказался непозволительно близко. Прежде чем я успела отпрыгнуть подальше, он едва слышно выдохнул:
— Тебя просили запугать. Не ведись. Гильдия тебя не тронет.
Я неуверенно покосилась на него, потом на остальных бугаев. Тот, что шёл справа, поднял руку и как-то многозначительно провёл пальцем по бугристому шраму на щеке, что шёл вдоль глаза, по касательной задевая часть века. Швы были знакомыми — именно так я, забывшись, начинала обрабатывать края, пока спохватившаяся Клеменс не делала мне вновь замечание.
Это что, получается, я его штопала?
Что тут вообще происходит?
Дверца кареты распахнулась, пропуская меня в темное, пахнущее дорогим табаком и вереском нутро. Кто-то из сопровождающих
Мужчина, скрывавшийся в тени напротив, хмыкнул.
— Ну здравствуй, дочь, — и выдохнул мне в лицо клуб дыма.
Брыкая ногами, я отползла подальше от высокого сухопарого брюнета с орлиным носом и узкой полоской бороды на подбородке. Глаза мои потихоньку привыкали к полумраку кареты, выхватывая из тени все новые подробности похитителя. Тот отставил в сторону руку, обильно украшенную перстнями, и дважды стукнул в пол кареты тростью с массивным набалдашником.
Резкий рывок, из-за которого я чуть не свалилась ему под ноги, — и мы тронулись с места, подскакивая на каждом булыжнике. Скорость не увеличивалась, ползли мы еле-еле, но и при таком неспешном движении трясло так, что зубы готовились раскрошиться в труху.
Шок от похищения и свежих откровений бугаев схлынул, и до меня наконец дошли все тонкости приветствия, которым меня встретили.
— Кто я, простите? — запоздало изумилась я. Похититель откинулся на мягкую спинку дивана и постучал друг о друга унизанными перстнями пальцами. Вроде вяло поаплодировал.
— Хорошая попытка, засчитано. Только вот разыграть передо мной амнезию не выйдет. Я прекрасно знаю, что силёнок на полноценное переселение у тебя не хватит. А значит, можешь расслабиться и обнять старика отца.
Он даже распахнул объятия для наглядности, куда именно мне нужно броситься. Я же только глубже забилась в угол. На потере памяти благоразумно настаивать не стала. Похоже, переселение у его дочери очень даже получилось…что бы это ни значило. Либо вышел какой-то казус, и она все забыла. Тогда почему у меня он не вызывает ни малейших чувств? Ни дочерних, ни каких-либо еще. Совершенно посторонний человек.
— Ты всегда была черствой ледышкой, — поморщился мужчина, снова обхватывая набалдашник трости, уже обеими руками, и я понимаю, что шоу с объятиями было тоже проверкой. И, кажется, я ее прошла. — Что ж, теперь, когда мы удостоверились в твоей личности и нашей семейной взаимной любви, расскажи-ка мне, дорогая, чем ты занималась последние два года. Можешь опустить детали. Что за суета с гильдией цветочниц?
— Ну… — я тяну время, безуспешно пытаясь собраться с мыслями и лихорадочно анализируя новые данные. То есть мы не виделись с ним два года, и до того наши отношения нельзя было назвать тёплыми. Значит, можно огрызаться. — Какая тебе разница?
— Большая, милая, — улыбку, скользнувшую по его губам, никак нельзя было назвать ласковой. Да и улыбкой-то эту гримасу можно считать с большой натяжкой. — От этого зависит наше дальнейшее общение. Так какие у тебя ближайшие планы?
— Заручиться поддержкой герцогини де Сурри и все же открыть гильдию, — честно выпалила я. Проверить мои слова можно в любой момент… Если, конечно, Верховный маг не обманул и передал мою записку. Я ничем не рискую, озвучивая правду. Вопрос только в том, как бы поступила настоящая Лоретта?