Терновая ведьма. Исгерд
Шрифт:
— О дочке трактирщика, которая в тебя влюбилась. Как пойдешь ужинать, будь начеку. А то не избежать случайной встречи где-нибудь в укромном уголке.
Ветер покосился на девушку как на умалишенную и заправил за ухо еще влажные волосы.
Но когда служанка попеременно принесла зажженные свечи, а затем дрова, огниво и полные кипятка ведра, счел за лучшее покинуть покои. Чересчур завороженно скользил по нему взгляд странной девицы. Кроме того, она нарочно носилась туда-сюда, расправляясь с одним поручением за раз, и Хёльмвинду набила оскомину бестолковая кутерьма.
Таальвен
— Вернусь, как стемнеет, — пообещал принц. — Принесу тебе ужин.
— Не надо спешить, — холодно отозвалась девушка. — Наслаждайся одиночеством или обществом тьер-на-вьёрских проходимцев. Может статься, в их человеческой компании тебе не грозят колдовские неприятности.
— Изольда…
Она уязвленно вздернула подбородок, схватилась за волосы, чтобы распустить их, — чересчур рьяно.
И несмотря на то что Лютинг сознавал, что беседовать с принцессой нынче без толку, ему хотелось отнять не повинные ни в чем локоны у жестоких пальцев, чинящих самоуправство. Чтобы расплести их, расчесать до блеска и увидеть на чудесном лице умиротворенную улыбку. Но кажется, чаяниям его сбыться было не суждено.
— Запрись и никому не открывай, — попросил королевич, гоня беспросветные думы прочь. — Засовы на здешних дверях крепкие.
— Будь уверен, — воскликнула она, нарочно громко опуская задвижку в металлические скобы. — Не отворю, хоть до утра стучите. Придется вам с Хёльмвиндом спать у порога.
И шлепнулась на стул, чтобы стащить с ног перепачканные тиной сапоги.
— Дерзкий приморский королевич, — продолжала роптать Изольда, по шею забравшись в исходящую паром лохань. — Туда не ходи, это не делай… Привык указывать, а мне будто законом положено подчиняться, словно его… жене!
От негодования она скрестила руки и с головой ушла под воду. Нежную кожу на щеках окатило жаром, уши мигом залило.
— Кровь и кости! — выругалась принцесса на манер глодалыциц, выныривая на поверхность.
Пришлось отжимать волосы и устраиваться поудобнее. Сделать это было нелегко, ванна оказалась слишком узкой и мелкой. Но Изольда тешилась возможностью понежиться в тепле, потому поджала ноги и вновь опустилась на дно.
— Так-то лучше…
Тело приятно покалывало, кудрявые локоны не хуже речных змей расплылись по водной поверхности. Разомлев окончательно, принцесса прикрыла глаза и пробормотала:
— Быть тебе зверем, Лютинг Мак Тир. Чтобы никто не мог полюбить тебя, последовать за тобой…
Терновник на ее запястьях и бедрах даже не шелохнулся. У принцессы сейчас не было той неистовой отчаянной злости, что подтолкнула однажды изречь страшное проклятие. Вместо нее остался запутанный клубок иных чувств, разобраться в
— …Твои зеленые глаза следят за мной из-за рек и лесов, не дают спокойно жить… — На миг Изольда представила острые волчьи уши, вдохнула пряный лесной запах, исходящий от звериного меха. — Ты — чудовище и не должен ходить среди людей…
Губы ее замерли, мысли окончательно разбрелись. И когда колдунья готова была затеряться среди их сонного мельтешения, в голове разразилось отчетливое:
«Делай, что он велит! Все, что пожелает…»
— Нет! — Дважды за этот вечер она вспенила воду, заливая кипятком пол. И, прижав ладонь к сердцу, уперлась лбом в железный бортик. Кровь в висках стучала набатом, сливовые побеги и те встрепенулись, хватко окольцевав руки. — Что за наваждение?
— Должно быть, я уснула, — спустя минуту рассудила Изольда, понемногу успокаиваясь. — Не может же тьер-на-вьёр нашептывать мне подобное. Она Лютинга на дух не переносит.
На шелестящий протяжный зов терновника, слышанный ею десятки раз, внутренний голос также не походил.
— Неужели Таальвен оказался прав, и мне нельзя оставаться одной, чтобы не навлечь на себя неприятности?
Но чужой шепот в голове молчал, и спустя миг принцесса вообразила его дурным порождением утомленного ума. Отогнав беспокойные думы, Изольда вновь окунулась в ванну. На этот раз дремота не стала ждать подходящего шанса, прытко заслонив разум бесплотной пеленой.
Спи… Прочь приморского королевича. Прочь Вею Эрну и Изольду Мак Тир. Важна лишь принцесса Исгерд, сотни лет тому назад правившая Тьер-на-Вьёр, — только ее печаль, до сих пор звучащая из глубины веков тихой тоскливой песней.
Возвратившись в душную харчевню по парадной лестнице, Хёльмвинд с неприступным видом обогнул столы и уселся на краю общей скамьи в самом дальнем и темном углу. Но это не помогло отвести внимание от его персоны. Разве мог остаться незамеченным тот, кто по-королевски прошествовал через всю комнату, сверкая прозрачными глазами, словно хрустальными ледышками?
Стоило верховному отвернуться, как дюжина любопытных взоров устремилась в его сторону: постояльцев в общем зале прибавилось, видно, сошлись поужинать да погреться у очага. Вряд ли хоть один из них прежде встречался с северными ветрами, так что интерес его диковинная внешность всколыхнула нешуточный.
Круглый, как барабан, купец издалека наметанным взглядом оценил вытканную хитроумной вязью тунику беловолосого гостя, тонкие наручи на шнуровке. Двое чужеземцев с ввалившимися щеками подозрительно косились, поцеживая кислое пиво. Даже трактирщик помедлил с новой порцией бараньего рагу, задумчиво брякнув подносом о столешницу…
Что и говорить, не только Изольду следовало прятать под покровом плаща. Но кутаться в него теперь было поздно — шепотки стремительно расползались по харчевне, как запах горелого. Обстановка становилась все более напряженной.