Терновый венец Екатерины Медичи
Шрифт:
– Во-первых, необходимо немедленно освободить от всех обязанностей тех, кто служил Франциску I. Кардинала де Турнона, маршала д’Аннебо, адмирала Шабо де Бриона, графа Николя де Лонгвиля и всех, обязанных своим возвышением герцогине д’Этамп, лишить должностей, а некоторых – списки будут уточнены в самое ближайшее время – отправить в Бастилию.
Диана не сдержалась и напомнила:
– В первую очередь необходимо отправить в изгнание герцогиню д’Этамп, покровительницу ереси, интриганку и растратчицу государственной казны. Все ее драгоценности вернуть в королевскую сокровищницу.
Екатерина посмотрела на Диану. Как прекрасна она была в эту минуту! Сияющая
Екатерина решила войти в полное доверие к Диане, Монморанси и ко всем остальным, присутствующим на встрече; взять над ними верх, когда придет ее час, но пока держаться в тени Генриха и его фаворитки. При случае надо поссорить Диану и Монморанси, но сделать это незаметно, чужими руками, например Гизов.
Все согласились с Дианой де Пуатье, а Монморанси в заключение своей речи высказал пожелание о немедленном искоренении ереси в государстве.
Диана устремила свой взгляд на Генриха, и этот взгляд мгновенно придал ему силы и смелости, в нем словно прорвалась некая плотина.
Генрих решительно и торопливо заговорил. Он приступил к дележу должностей и богатств бывших царедворцев. Первым он решил облагодетельствовать своего наставника.
Монморанси была возвращена должность коннетабля и главного распорядителя королевского двора, кроме того ему достались управление Лангедоком, одной из богатейших провинций, сто тысяч экю недополученного жалованья и двадцать пять тысяч жалованья ежегодно.
Учитель выразил своему ученику искреннюю благодарность.
Затем Генрих обратил свой взор на Гаспара де Шатильон-Колиньи:
– Я знаю, как высоко ценит ваш талант военачальника ваш дядя Анн де Монморанси. Одно только это внушает мне искреннее уважение к вам. Мы решили даровать вам должность генерал-полковника пехоты.
Лакомый кусок отхватили и Гизы.
Графство д’Омаль стало с легкой руки Генриха и Дианы герцогством и пэрией, к этому присовокупилось губернаторство в Нормандии, Дофине и Савойе, что делало Франциска Лотарингского равным по положению первому принцу крови Антуану де Бурбон-Вандомскому.
Шарлю Лотарингскому была обещана кардинальская шапка.
Не упуская из вида каждого участника этого настоящего дворцового переворота, цепкий ум Екатерины давал свою оценку каждому: жадность Монморанси превосходит его честолюбие, а Гизы, несмотря на любовь к золоту, ценят славу выше богатства. Именно им легче будет найти общий язык с фавориткой, которая как и коннетабль, отдавала предпочтение только деньгам. Со временем Диана и Гизы потеснят Монморанси, предположила Екатерина и вспомнила о предупреждении короля опасаться Гизов. Здравомыслящий Франциск Лотарингский вполне может стать настоящим государственным мужем, как и его брат. Жаль, что они ставят интересы своей семьи выше интересов государства. В этом их роковая ошибка. Необъятные честолюбивые планы Гизов станут их ахиллесовой пятой.
Впервые за вечер Екатерина заметила обращенный на нее пристальный взгляд Генриха и, чтобы не выдать чувства смятения, овладевшего ею, сделала вид, что происходящее мало ее интересует. Она с наслаждением стала поглощать засахаренные сливы.
Генрих посмотрел на Екатерину и отвернулся. «Господи, за что ты наградил меня такой невзрачной женой? У нее нет ни друзей, ни поклонников… Скоро она станет королевой Франции. Разве это королева?» Он перевел взгляд на Диану
Друзья слушали нового короля в торжественном молчании, как это бывает в волнующие моменты принятия бесповоротных решений.
Однако не обошлось и без спора. Ослепленные алчностью Монморанси, оба Гиза и Диана принялись оспаривать между собой богатейшее аббатство Сен-Тьерри-ле-Реймс, которое приносило двенадцать тысяч ливров дохода. Они раздирали этот лакомый кусок, как лев свою добычу. Екатерина впервые за весь вечер возликовала: ее муж примирил алчную четверку, отдав аббатство маршалу де Вьейвилю. Это был единственный самостоятельный поступок Генриха за этот вечер.
По сравнению со всеми Екатерине достались крохи – всего лишь рента в размере двухсот тысяч ливров. Но зато она добилась милостей для своих кузенов Строцци, на которых она делала ставку на будущее. Пьеро стал генералом итальянской инфантерии, Леоне, мальтийский рыцарь, – командующим галерами. В руках ее братьев теперь оказались довольно большие армии как морские, так и сухопутные. В любой момент они могли приступить к завоеванию Флоренции.
О дарах Диане де Пуатье Генрих умолчал. Значит, догадалась Екатерина, они столь баснословно щедрые, что о них нужно до поры до времени помалкивать. Она была уверена, что свои действия, теперь уже в новом качестве фаворитки короля, Диана де Пуатье начнет с раздевания герцогини д’Этамп.
Вечер завершился выборами руководства Королевского совета. Реальная власть управления делами королевства оказалась в руках могущественной отныне пятерки: Дианы, Монморанси, обоих Гизов и Сент-Андре.
Екатерина убедилась, что охватившая ее тревога вовсе не была случайной. Каждый за этим столом был охвачен жаждой наживы, а интересы государства волновали их меньше всего.
Забальзамированное тело Франциска I недолго пролежало в монастыре и уже в середине апреля было перевезено в Сен-Клу, резиденцию епископа Парижского, где оставалось до 21 мая, чтобы проследовать до Нотр-Дам-де-Шан в Париже, где его ожидали останки двух любимых сыновей: дофина Франциска и принца Карла.
Тройное погребение в королевской усыпальнице в Сен-Дени было намечено на 24 мая.
Маленькое местечко Сен-Дени никогда бы не сделалось известным во Франции и за ее пределами, если бы в нем не было аббатства и находящегося под ним королевского склепа. Аббатство это принадлежало к самым прекрасным памятникам старинной французской архитектуры. Своим возникновением оно обязано королю Дагоберту, построившему в 630 году на этом месте часовню.
На главных вратах храма Сен-Дени было начертано посвящение: «Вот часть того, что принадлежит тебе, о великомученик Дени… Свет есть благородный труд, но и будучи благородно светлым, труд должен просветлять разум, чтобы он мог по ступеням истинного света подняться к Истинному Свету, истинными вратами которого является Христос».