Терновый венок надежды
Шрифт:
Вы хуже Бельетони. Вы хуже всего того жуткого, что я встречала в этой чертовой жизни. Вас забавляет чужая боль, и, если бы вы знали мое истинное горе, то получили бы удовольствие в гораздо, колоссально, больше раз, нежели сейчас.
Рухнула, пала я на землю и дико, отчаянно завизжала немым голосом. Слезы текли по выдуманным щекам, а вот в душе рождались уже настоящие зияющие раны. Очередные раны...
Когтями вцепиться в землю и бешено начать ее грести, роя себе могилу.
Прошу! Прошу! Искья! Nature! Господь! Кто-нибудь там, на Небесах! Услышьте меня! Дайте мне силы и повод спасти его! Не дайте ему погибнуть! Любой моей ценой -
СПАСИТЕ ЕГО! И меня вместе с ним...
Рухнула я на спину, разведя устало руки в стороны. Замерла. Пристальный взгляд на солнце.
Пульсировало, родное, ...пульсировало, в такт моей обреченности.
Не улыбалось, не ухмылялось. Не осуждало.
Просто всматривалось в глаза - и понимающе дрожало, трепетало от чувств.
Прикрыть веки - и замереть, словно камень.
Сон.
А что если бы сейчас уснуть, и проснуться вновь в земле? Что, если этой чертовой судьбы больше не станет? Эта безысходность вмиг исчезнет глупой выдумкой?!
... но тогда и его не станет. И моего Шона не станет; если и, вправду, вся эта реальность - бред, мой вымышленный бред, то и его не станет...
Чиркнул камень. В туннеле внезапно послышались шаги.
Неуверенно перевести в нужную сторону взгляд, секунды размышлений, а затем - резко, отчаянно подняться на ноги и рвануть навстречу.
Короткий миг - и замерла я, вглядываясь в две безрассудные, незнакомые мне, фигуры.
Глава 62. Гостья
***
– Теперь легче?
– послышался мужской голос.
– Да, - спешно ответила совсем молоденькая девушка.
– Теперь мы на Искье, так что больше такого не повторится. Здесь всё… по-другому.
– Нас встретят?
– Возможно…
– Уже встретили, - молнией оказываюсь за ее спиной.
Испуганно обернулись. Пристальный, изучающий взгляд на меня.
Разливаю яд в ухмылке…
– Виттория Колони, - любезно произнесла я и лживо улыбнулась. – С кем имею честь встретиться? – бессознательно вздернув кверху носом, гордо выпрямилась.
Ни сил, ни желания копаться в их мыслях не было. Еще одни зрители на бесовское представление? Или просто, заблудшие, сломанные жизни?
Миг сомнений, и эта, хрупкая на первый взгляд, девчушка решается первой заговорить:
– Майя Девю, - едва слышно прошептала и тяжело сглотнула ком переживаний.
– Мэт Смит, - торопливо ответил ее друг.
Глаза мои округлились от ужаса прозрения, а в горле враз пересохло.
Не шевелюсь.
Тяжелые рассуждения, а потом понимаю, как истинность бытия: разве могло быть иначе? Они все, как Шон, друг за друга горой, до последнего вдоха - одно целое. ДРУЗЬЯ.
– О, сам Мэт Смит? Недостающая частичка нынче судимых «ТХПМ»?
– Да, - немного помедлив, все же ответил молодой человек.
– А это - ваша спутница?
– Это - жена Дейнли, - спешно уточнил Мэт.
От таких слов мои брови удивленно выгнулись.
– Жена? Тогда почему обращенная только пару дней назад? Да и судя по моим данным, не самим Кайлом это сделано.
– Я ее обратил.
Заскребло осознание внутри меня.
– Возлюбленная,
– печально скривилась.
Сколько еще душ, влюбленных и разодранных бродит по земле?
Но... и если бы не эти теплые чувства, то отнюдь не было сил перебираться через острые скалы невзгод...
– Но, зато это - весело. Не так ли?
– решаюсь на продолжение я.
Невольно поежилась девчушка от страха.
Смолчали.
– Ладно, прошу следовать за мной. Думаю, к казни успеете, - ядовито захихикала, казалось бы, наслаждаясь уже собственным горем. Вместо слез - смех. Вместо отчаянного крика - улыбка.
Мы вместе идем хоронить наших любимых. Как и ты, Майя, эти шаги - словно по эшафоту. Под гильотину - вот только боль будет вечной. И даже для тебя - теперь она тоже станет нескончаемой...
Рванув вперед, я пронеслась по темному туннелю, словно обезумевшая. Исчезла, подобно тени в полдень.
Вдруг из мрака за моей спиной отделилось четыре фигуры, четыре высоких плечистых вампира и тут же окружили их. Коршуны. Мерзкие коршуны поймали птенцов.
И теперь им уж никуда не деться...
Повиновались.
Неспешные, полные сомнений и опасения, шаги - и наконец-то выбрались на террасу.
Вдруг замерла Майя, сама того, наверно, не осознавая, завороженно уставилась на солнце. Мое, его, ее, их, наше солнце...
Оно одно единственное - такое дорогое и теплое, такое живое, и такое же... вечное...
– одно на всех.
– Еще успеешь нарадоваться прелестям упырского нутра. Недолго тебе страдать новообращенной. Как только вся твоя кровь уйдет, заменившись жертвенной, то домом для тебя станет вся земля, а не только Искья, - увлеченно прошептала я и тут же приблизилась к ней. Смотрю на нее, словно на себя. На ту, которая должна я была быть, едва меня обратили: невинная, напуганная, с жадностью познавала бы мир сначала... Но нет, у каждого своя судьба. И я почти век пробыла, не зная, жив ли мой возлюбленный. Ей же - едва обретя общее нетленное будущее, следует отпустить. Так же отпустить, как и мне, дабы потом вечность страдать, ненавидя, кляня свой дар как самое страшное проклятие. – Эх, как давно эти были мучения девственницы. Как давно это было со мной… А теперь я – чудовище, дикое, безумное чудовище, - печальный вдох, отчаянный взгляд…
Чудовище, собственноручно убивающее того, кого смогла так искренне полюбить. Полностью и безвозвратно. Полюбить... То сделать, что уже, казалось, за полтысячелетия бытия, просто невозможным.
Душа моя к Шону рвется, так же отчаянно, как когда-то к Ферни. И что теперь? Что мне остается?
Сбегать из зала суда, дабы не видеть самое страшное? Дабы, будучи самым позорным трусом, удирать прочь, лишь бы не смотреть в глаза жуткой правде, на которую сама подписала приказ?
Невольно, горько рассмеялась над своими жуткими мыслями, но затем вмиг, захлебываясь отчаянием, замерла. Взгляд на Майю...