Терновый венок надежды
Шрифт:
– Я Анисией и не командую, - вполне серьезно изрек и прошелся к огромному валуну, что лежал у подножья скалы.
Живо я кинулась к нему и пнула по попе бутылкой с водой.
– Сволочь! Ты сколько еще меня будешь попрекать этим моим враньем?
– О-о-о!
– вдруг взревел сквозь смех мой чертенок, - пока эта шутка не станет бородатой!
– Да она уже - бородатая!
– Не, у нее ток маленькая щетинка пробилась! До нормальной бороды ей еще оч-чень далеко. Так, давай, лей воду и ставь греться, а не ходишь тут, пинаешься.
Нырнул в карман и достал оттуда нож. Раскрыл его и принялся
Минуты, дабы насладиться картиной, а затем все же дрогнула и послушно пошла исполнять предписания грозного командира...
***
– А вот картофель он и не положил!
– У него, видимо, был другой рецепт, - рассмеялась я и принялась аккуратно помешивать бульон, дабы дать хорошо раствориться соли.
– Чувствуешь, чувствуешь, какой запах пошел?
– вдруг замер мой Крег и замахал к себе рукой, заманивая аромат сильнее.
– Как от такого можно отказаться?
– И не говори, - издевательски подколола его я, хотя, в чем-то уже стала моего чудилу понимать и соглашаться. Действительно, превращаясь в вампиров, мы многое из старой, людской, жизни (из-за ненадобности) выбрасываем. А ведь зря... зря стараемся забыть, кем были раньше. Прошлые слабости отчаянно меняем на другие, и уже кажется, что совсем стали иными и, в какой-то степени, лучше, нежели были раньше, лучше тех, кто остался прежним, не изменившимся. Лучше их - смертных. Мы избавились от приземленной "нелепости" (снабжать желудок животными и растительными останками), хотя вместе с тем обрели новую, более грубую... "несуразицу": питаемся чужой... кровью. Как можно говорить о равности Древних и людей, если мы не просто, изменившись, добавляем ко всему существующему новизну, а отчаянно, словно хлам, выбрасываем прошлое, полностью облачаясь в только что обретенное. Полукровки, в этом смысле, куда цивилизованнее нас, вампиров. Куда умнее и смиреннее. Менее... тщеславны, нежели мы.
***
– Ложку, миссис Крег?
– и протянул мне столовый прибор.
– Да ладно, - играю ироническое удивление, - пожертвуешь вкусняшкой? За что такая благодать?!
– Вы сейчас дошутитесь, мадам.
Пристыжено рассмеялась.
– И что будет?
– Я так и быть, скормлю вам все и посмотрю, как лопните.
– Жуть какая. Совсем меня не жаль?
– Нет. Я вас потом склею. А после еще накормлю...
– Ужас, ужас! И кому я доверилась?
– Тирану, моя дорогая! Тирану, - и, подмигнув, лукаво ухмыльнулся.
...
Получилось, и, вправду, очень даже вкусно. Да, действительно, вкусно. Я и не думала, что будучи тем, кем давно стала, я смогу порадоваться такой элементарной вещи... как обычная человеческая еда. Хотя нет... она не обычная. Она сварена уникальным поваром - моим, горячо любимым, мужем. Моим Шоном...
Набить полным рот рыбой, бульоном и хлебом - и приняться вновь жевать, сквозь улыбку...
***
– Твой Матуа как-то раз обмолвился, будто ты никогда не спишь. Это - правда?
– лениво проговорил Шон и зевнул на весь рот. Поудобнее умостился на своем спальном мешке.
Смущенно улыбнулась, перевернулась на бок, украдкой взгляд в глаза.
Смолчала.
– Просто, - вдруг продолжил мой Чертенок, видимо, смирившись с участью, - это я слышал только от твоего
Обомлела я в удивлении. Лицо невольно перекосилось. Развернулась к нему целиком и с неким ужасом уставила на него свой взгляд.
– Ты читал обо мне книги? Погоди, - осеклась, осознавая нечто большее, - про меня есть книги?
– Ой, не прибедняйся, - ехидно скривился на мгновение Крег, а затем широко заулыбался.
– Нет, честно. Просто, ни разу не натыкалась на них. Надобно бы найти да почитать.
– Почитай, почитай, - иронически повел мой муж, заливаясь смехом.
– Может, чего нового о себе узнаешь. Так правда, или нет?
(немного помедлила, а затем, все же, решилась на откровение)
– Да. Правда. Хотя, особо, про это не распространяюсь.
– Тайна?
(невольно закатила глаза под лоб и скривилась, молча рассуждая)
– ... что-то вроде этого. Не люблю, чтобы мне в душу лезли.
– Даже я?
(ухмыляюсь, пряча на мгновение взгляд)
– Ты - это другое. Ты же - мой муж. Мой Шон, - смущенно скривилась, чувствую как рдею.
– И чем ты занимаешься, пока другие спят?
– Чем?
– обмерла, задумавшись, - да ничем, особенным.
– Нет, ну, на самом деле, чем?
– Овец считаю, - ехидно улыбнулась.
Ответил тем же:
– Ха-ха. И как? Сколько уже набралось?
– У-у-у... много, но я часто сбиваюсь, а потому приходиться начинать все заново.
– Ужас. Какой кошмар, - немного помолчал, а после продолжил, - а почему так?
– Что?
– Не спишь.
Застыла я в неловкости, глубокий, нервический вздох.
Повела пустой взгляд около, размышляя, подбирая слова.
– По той же причине, по которой и редко дышу. Пережитки сепультуры.
Опустил взгляд, спрятал его, усовещено. Тяжело сглотнул комок воспоминаний.
– Так это - правда. Целый век?
Перевернулась я на спину. В взгляд в небо.
Несмело, неуверенно закивала головой.
– И еще многое... противное, больное и жуткое из слухов и легенд - правда. Да что мы всё обо мне?
– встрепенулась я, - лучше расскажи, как случилось то, что так бессовестно ты свой талант пустил по скользкому пути?
Тяжелый, болезненный вздох. Немного помолчал, но а затем осмелился:
– По началу... так было веселее. Скучно сидеть плевать в потолок и тупо листать страницы в интернете. Куда интереснее испытывать свои силы и проверять себя на прочность. Взломать доступ к чужому компу, залезть в чужую почту. Дальше - прорвать защиту более существенной цели: сервера предприятий, дата-центров, госслужбы. В конце концов, ФБР. Ну, а после слава сама нашла своего героя - и понеслось. Ко мне обращались люди, которым нужна была помощь. На подобие тех, кем была Анисия: отчаявшиеся найти свое место на прежних просторах и рвущиеся за пределы очерченного круга. Но все это было незначительно, по мелочам. Я любил работать с техникой: не только писать программы, но и создавать своими руками что-то уникальное, что-то дерзкое. То, что бросало вызов не только обществу, но и науке. Я не стремился кому-то мешать или вредить. Пока жизнь не решила иначе: она мне дала оплеуху, и тогда я вынужден был сорваться и дать сдачу, в дых.