Терновый венок надежды
Шрифт:
– Ты спишь, что ли уже?
– вдруг дрогнула я и перевернулась на бок. Взгляд в лицо.
Веки закрыты, но ухмыляется.
– А говорил, до рассвета в этот раз дотерпишь, - не унималась я.
– Это ты у нас - дозорный, а я люблю предаться сну. Кстати, ты мне когда-нибудь все же расскажешь, почему... ты... больше никогда не спишь?
Скривилась. Молча развернулась, разлегшись на его руке. Взгляд пред себя, утопая в бархатном темно-синем полотне, усыпанном искрами.
– Ой, смотри! Опять твое созвездие любимое появилось!
– Ты тему-то не меняй!
– вдруг встрепенулся Луи.
– Сколько дружим вместе. Чего только не знаем потаенного друг о друге. А такую элементарщину - ты не хочешь мне рассказать.
– А, может, это - не элементарщина?
– съязвила я, уставившись на него. Скривилась в негодовании.
– И что, не скажешь?
– удивленно выгнулись его брови.
– Я ведь не отстану.
– Это - хорошо, как раз тогда до рассвета и дотянем.
– Зима, как-никак. До рассвета слишком долго. Лучше летом это обещание исполню.
– Фу, - встрепенулась. Тут же расселась в позе портного. Взгляд на Матуа.
– Вот так и тебе и верь, слабак.
– Хорошо, - глубокий вздох - и разлегся на земле.
– Я до утра не буду спать и встречу с тобой сегодня рассвет, но ты мне расскажешь, почему ты не спишь. Идет?
Злобно надулась я. Тягучие рассуждения.
– А если не расскажешь, - вдруг его осенило, вновь облокотился на локоть и уставился на меня.
– Я тут же к себе пойду. В мягкую кроватку - сладко встречать твой рассвет во сне. М?
Чиркнула я зубами, разыгрывая злость.
– Ну ладно, вымогатель.
Мило (иронически) улыбнулся тот и замигал бровями.
На мгновение опустить взгляд, вскидывая за и против, а затем смело ему в глаза и выдать:
– Я боюсь.
– Чего?
– опешил Луи, при этом ненароком даже отдернул головой назад.
– Спать.
– Че-го?
– врастяжку переспросил Матуа.
– Боюсь спать.
– Так, всё. Ясно с тобой. Очень смешно, - резко расселся и хотел, было, уже встать на ноги.
Хватаю за руку - и тащу обратно.
– Стой, - улыбка моя пропадает, и на лице разливается холодная серьезность, отчего тот тут же подчинился и замер, сидя.
– Это...
– правда.
Тяжело сглотнула я, прогоняя неловкость и стыд.
– Боишься?
– несмело, тихо переспросил.
Взгляд ему в глаза.
– Именно. Я когда-то тебе в общих чертах рассказывала о своем одиноком веке. Так вот... тогда я дала себе зарок, что больше не буду искать других вселенных в своей голове. Что признаю, что эта реальность - одна единственная настоящая. И дабы ее никогда не потерять, я больше не сплю. Я боюсь, что когда вновь открою веки - опять окажусь под толщей земли... и ничего всего этого не будет. Что ты - выдумка. Орден - выдумка. Весь этот мир, с его даже несовершенством и бедами, окажется - выдумкой. Я больше не смогу вновь пройти этот путь, пусть даже, во многом иной, но без дорогих сердцу людей.
(проглотил скопившуюся слюну; боялся дышать; пристыженный взгляд опустил в землю)
Вдруг ухмыльнулся, печально так, болезненно.
– А ведь никак не смогу доказать, что я - настоящий. Да?
С облегчением, утопая в тихой радости понимания, улыбнулась я.
Несмело закивала головой - и спрятала взгляд от порицания.
Глубокий,
Вдруг движение - и разлегся на спине, устремив взор в небо. Пустой, замысловатый взор, углубляясь в свои собственные рассуждения.
Молча последовала его примеру.
Голову уложить ему на грудь - и замереть в тяжелых думах.
Прошло, может, где-то полчаса, или даже больше, прежде чем Луи решил заговорить со мной.
– Витти, прости, что полез в душу. Не хотел. Вернее, даже не думал, что так глубоко задену.
Вдруг рассмеялась я коротко, провернулась - взгляд на него, но не поймав ответного движения, обратно разлеглась, как прежде.
– Можно вопрос? Только без обид?
– вдруг набрался смелости и продолжил.
Машинально пожала плечами, но затем - глубокий вдох, и ответила в голос:
– Ну, давай. Начал пилить - так ампутируй.
Короткий смешок над шуткой и вдруг вновь замер, видимо, сосредоточившись, подбирая слова.
– Только не обижайся. Это - мое мнение. И оно вполне может быть ошибочным.
– Да говори уже, - не выдержала я тянучки.
– Вот ты так держишься за эту реальность. Нет, я все понимаю, но... при этом полноценно жить полученной жизнью ты не только не стремишься, но и всячески избегаешь этого. Да встань ты, встряхнись, что ли. А не сидишь - прозябаешь. Какая у тебя цель в жизни? Книги читать и помогать развиваться тому бытию, в которое даже окунаться не хочешь.
Хватит отсиживаться на чердаке.
Вспомни те чувства, когда ты впервые летела на самолете. Даже тогда, сражаясь с болезнью, твой разум смог насладиться достижением общества. А сейчас, что мешает сейчас наслаждаться тем, ради чего ты сколько тратишь сил? Тебе не кажется, что все это... как-то глупо? Построить замок, но жить затем и дальше в лачуге...
И знаешь, если не учитывая то, что тебе пришлось пережить, пока ты меня лечила... Я ни капли не жалею, что так поступил, с Марией и Мигелем. Не поверишь, но за те недели, что провел рядом с ними, - я впервые за долгое время почувствовал себя, само что не есть... по-настоящему живым. И счастливым, как тогда, когда ты вернулась ко мне, приехала на фронт. Я чувствовал, что не зря бьется мое сердце и делаю вдохи. Черт, что не зря все еще волочу ноги по земле!
Здесь, утопая в своей гребанной вечности, мы словно лунатики: прозябаем порученное нам время в невнятном, мутном сне. А там - там вновь жизнь бьет ключом. И хочется улыбаться, резвиться. И даже, в конце концов, страдать. Ведь в итоге все равно равновесие тебя снова поднимает вверх на чашах весов - и ты опять наслаждаешься счастьем. Истинным счастьем.
Так к чему я это все...
– вдруг замер.
– Да, к чему?
– решаюсь на иронию.
Тихий смешок из его груди.
– Нет, не подумай, я не пытаюсь своими баснями тебя приспать или убедить пересмотреть свое отношение к этому страху. Как по мне, в нем никто не имеет право тебя упрекнуть, учитывая что ты прошла. Но... знаешь, ты обязана, а уж тем более раз так сильно хватаешься за эту реальность, как ты сказала, полностью окунуться в настоящее. Хватит жить прошлым. Люди он уже в космос летают. Во-о-он туда, - ткнул пальцем в небо, - к Богу, как мы раньше думали. Верили...