Терпеливый снайпер
Шрифт:
– Возьмем пива, – решил он, не спрашивая наше мнение.
Манеры у него были резкие, и я решила пока что плыть по течению. С четырьмя пластиковыми стаканами мы расположились у стойки. Музыка была, что называется, городская, агрессивная – группа «АутКаст» играла «Станконию» [44] , и довольно громко, разговору мешало, – однако Флавио и прочие завсегдатаи отлично, судя по всему, чувствовали себя в этом грохоте. В «Порко Россо» преобладала эстетика рэперов – бейсболки козырьком назад, флисовые куртки с капюшонами, низко спущенные джинсы, кроссовки. Есть тут горбунчики, есть и другие,
44
«АутКаст» (OutKast, 1993–2006) – американский хип-хоп-дуэт, весьма разнообразный в своих жанровых предпочтениях; Stankonia (2000) – его четвертый студийный альбом.
– Снайпер, – сказала я, переходя к делу.
Флавио взглянул на кузена, потом на Нико Паломбо и наконец перевел карие глаза на меня:
– Кто?
Я показала на граффити, затем пальцем прикоснулась к запястью парня.
– Может, похерим протокол? Или предпочитаешь потерять десять минут, уверяя меня, что не понимаешь, о чем речь, а я буду тебе доказывать, что понимаешь?
Это был выстрел наудачу, однако Флавио улыбнулся, хоть и скупо. Моя откровенность пришлась ему по вкусу.
– И чего? – осведомился он.
– Может быть, тебе самому интересно, зачем я его разыскиваю.
Улыбка на миг стала шире, но тотчас исчезла.
– Может быть.
Напрягая голос, чтобы заглушить грохочущую музыку, я, пока он тянул свое пиво, начала говорить: международный издатель… важная книга… возможна крупная ретроспектива в Нью-Йорке или в Лондоне… И все прочее. О том, как несколько недель иду по следу Снайпера. Из Лиссабона в Верону, из Вероны в Неаполь. Горбунчики и все такое. Корсарская война.
Он резко повернул голову к кузену и Паломбо:
– Уже успели наболтать?
Я поспешила вмешаться:
– Да это всем известное дело. Знаменитое. От вашей истории с «ТаргаН» было много шуму.
Кажется, ему это польстило. Слава. В мире граффити едва ли не все можно свести к понятию «уважение». Я имею в виду внутренние правила, разумеется. Уставы, по которым живут начинающие. Когда мы с Литой еще были вместе, она сказала мне такое, чего я не забуду никогда: там, в городе, на этих стенах, которые мы расписываем, притаилось то, что люди позабыли. Старые слова, которые никто больше не произносит. Мечтая, что они станут нашими, я и мне подобные отправляемся по ночам за этими словами.
– Не верю, что Снайпер согласится глотать такое дерьмо, – сказал Флавио.
– Вот я и намереваюсь проверить, проглотит или поперхнется.
Он не улыбнулся. И покачал головой, как бы отказываясь от совершенно ненужных проверок.
– Его хотят обуть, – заметил он резко.
– Уж не я, во всяком случае, – ответила я невозмутимо.
Приехали еще четыре пива. Флавио смотрел на Нико и Бруно так, словно они несли ответственность за меня. Бруно пожал плечами, но Паломбо пришел ко мне на выручку.
– Нормальная тетка, – сказал
И в ответ получил взгляд, который мало обнадеживал. Теперь и на него Флавио смотрел недоверчиво:
– Ты-то что будешь с этого иметь, художник?
– Ничего. Она мне нравится.
– Хорошо сосет?
Паломбо уже открыл рот, но я жестом остановила его:
– Предпочла бы отлизать твоей девушке, если она у тебя, конечно, есть, – грубо сказала я, верная привычке называть все своими именами.
Наступила тишина, а вернее – молчание: паузу заполнил грохот рэпа: Мос Дэф и его «С двух сторон черен» [45] . Трое воззрились на меня с удивлением.
45
Мос Дэф, он же Ясин Бей (Данте Террелл Смит, р. 1973) – американский хип-хоповый музыкант, актер и гражданский активист; «С двух сторон черен» (Black on Both Sides, 1999) – его дебютный сольный альбом.
– Так ты, значит, из этих? – наконец вымолвил Флавио.
– Из этих, из этих. Из тех самых, – ответила я.
Я глядела ему в глаза, не моргая, и не отвела взгляд, даже когда поднесла к губам стакан. Этот путь, подумалось мне, ничем не хуже любого другого. Флавио сам задал маршрут.
– И чего – тебе в самом деле нравятся бабы? – спросил он.
– А неаполитанские райтеры в самом деле все такие придурки?
Он стал беспокойно озираться, проверяя, не расслышал ли за грохотом музыки мои слова еще кто-нибудь. Бруно захохотал и предавался этому занятию до тех пор, пока Флавио злобным взглядом не заткнул кузену рот.
– Тебя Лекс вроде бы зовут, да?
– Да.
– Ты, Лекс, на задницу себе приключений ищешь.
Нет, путь не тот, сообразила я. Не туда свернула. И покуда я в молчании бранила себя за тупоумие, на стойке появились еще четыре стакана. На бороденке Флавио повисли клочья пивной пены.
– Тебе платят за это или ты так – из любви к искусству?
– Платят, – отвечала я.
– Много?
– Прилично.
– Она – крупная специалистка, – благодушно объяснил Паломбо.
– Ага, – подтвердил кузен Бруно, вряд ли имевший хоть какое-то представление о том, кто я такая.
– В чем же она специалистка? В сыске и розыске?
– Можно и так сказать, – сказала я. – Ищу людей. И книги. Уже много лет работаю в сфере искусства.
Флавио смастерил на лице пренебрежительную улыбку. Улыбку посвященного. Причастного тайнам.
– Сейчас искусством что хочешь называют.
– В этом мы с тобой сходимся.
Возникла пауза секунд на пять. Опять заполненная музыкой.
– Все хотят найти Снайпера.
– Знаю. Только намерения у всех разные. Мне поручено передать ему кое-что. Деловое предложение. Я должна увидеться с ним и кое-что ему рассказать. Больше мне ничего не надо.
По правде говоря, мне еще надо было в уборную, но этого я не сказала. Момент был не тот. Я взглянула на граффити Снайпера, украшавшее стену:
– Когда он это сделал?
Ответ пришел не сразу. Знаю, где ты живешь, сообщил по-итальянски рэпер, и от его усиленного динамиками голоса подрагивал пластиковый стакан у меня в руке. Чунда-чунда! Знаю, где ты живешь, скоро приду к тебе. Потому что ты мне завидуешь. Потому что у меня лучшие телки, лучшие стены. Чунда-чунда. Знаю, где ты живешь. Чунда-чунда. Вот же козел.