Терпкость вишни

Сова Изабеля

Еще полчаса – совместная работа по поиску решения, удовлетворяющего обе стороны (вернее, взрослую и более опытную).

Последние десять минут – подведение итогов дискуссии, а также заверения, что мы друг друга любим.

Может, на этот раз будет по-другому?

Субботнее декабрьское утро

Увы. Все было как всегда в соответствии с принципом: если что-то действует исправно, зачем менять?

Ровно в одиннадцать ноль-ноль я села в кресло перед экраном телевизора. Папа принес кассету, включил и устроился на диване. На этот раз он предложил для просмотра фильм о судьбе мальчика из бедной английской семьи. Билли, худенький двенадцатилетний

паренек, живет в одном из тысяч унылых маленьких домиков. Вместе с дряхлой бабушкой, грубым старшим братом, неразговорчивым, непрерывно бастующим отцом-шахтером и поблекшим воспоминанием об умершей несколько лет назад матери. В один из вечеров мальчик совершенно случайно открывает, что его призвание – танец. Причем танец классический – к сожалению, хобби малопопулярное в среде любителей футбола, бифштексов и темного пива. Так что орешек, доставшийся Билли, не так-то легко разгрызть. Если он от танца не откажется, то станет посмешищем шахтеров, в том числе отца и брата. Как нетрудно догадаться, отважный мальчик выбирает долгий и тернистый путь к сцене. И одерживает победу. В финале мы видим мускулистого мужчину в балетном костюме лебедя, который сейчас исполнит на сцене большой прыжок. Конец. Я украдкой утерла жаркую слезу, только что покинувшую мою одноименную железу.

– Как ты думаешь, Вислава, что хотел сказать создатель этого фильма?

Что лучше избрать полную труда и унижений жизнь в чужом большом городе, чем полную труда и унижений жизнь в своем родном поселке, поскольку первый вариант дает тебе шанс станцевать партию лебедя, а второй обрекает тебя на дешевое пиво в компании безработных приятелей? К тому же в чужом большом городе тебя никто не знает. Сможешь переодеваться в лебедя когда угодно, не только на сцене.

– Что человек должен реализовать свои мечты?

– Хорошо, но еще…

По его тону я сделала вывод, что это не самая удачная интерпретация и надо пробовать дальше.

– Что на успех могут рассчитывать только настойчивые и упорные люди? – ляпнула я следующую гипотезу.

– Лучше, значительно лучше. Действительно, как ты верно заметила, благодаря упорству и тяжелому непрестанном труду Уильям чего-то достиг… но в этом мудром фильме есть еще кое-что… – Папа поправил очки. – А именно отношения мальчика с друзьями.

– Но у Билли был только один друг…

– Которого он оставил, чтобы пойти своей дорогой, дорогой сценических успехов. Ибо Уильям знает, чего он хочет, и знает, что на определенном этапе нужно отказаться от друзей.

Он отказывается заодно и от семьи, но этого я говорить не стану, потому что тут же начнется перечисление различий между неблагополучной семьей Билла и той семьей, в которой мне посчастливилось родиться, расти и приобретать бесценный жизненный опыт.

– Вислава, – продолжал папа, – если бы перед героем фильма встал выбор: увеличение объема профессиональных знаний или, как ты это называешь, интегрирование с группой, он выбрал бы…

– Первое… – закончила я в соответствии с ожиданием.

– Именно! – обрадовался папа. – Уильям умеет принимать верные решения. А ему всего лишь двенадцать лет. А ты, будучи почти совершеннолетней… что вовсе не означает взрослой, – подчеркнул он, – не всегда знаешь, какой сделать выбор.

Я вздохнула.

– Но не огорчайся. К счастью, у тебя есть мы. И мы укажем тебе правильный путь.

* * *

А это означает, что в ближайшие недели мне придется приходить домой не позже десяти вечера. Но наверно, стоит заплатить такую цену. Ведь если бы я тогда не задержалась, то не познакомилась бы с Даниэлем, ассистентом с ПАВЛ.

Даниэль

Он появился на вечере – и второй раз в моей жизни – без семи минут десять. Я сидела в углу зала общежития и думала, а не слинять ли

мне домой. После нескольких плачевных попыток интегрироваться с группой и четырех бокалов травянисто-зеленого напитка, имеющего вкус настоянных на спирту водорослей, я решила, что с меня хватит. «Что я тут делаю?» – этот вопрос уже часа два не выходил у меня из головы. Похоже на то, что все успели интегрироваться в первую неделю октября. А теперь уже поздно. Они прекрасно веселятся и без меня. Милена бы пришла в ярость или вскочила на стол, чтобы станцевать канкан. Я так не смогу. Тогда зачем мучиться? Допью только этот бокал и как раз успею на пригородный в пол-одиннадцатого. Я взглянула на старые часы и увидела Даниэля, человека, который защитил меня от доктора Сверчка. Он как раз осматривался, видимо решая, к кому подсесть. Я робко улыбнулась ему. Ага, заметил! Значит, на мне все-таки нет шапки-невидимки.

– Ну что, веселье не очень? – Он подошел ко мне со своей порцией зеленоватого пойла. – И на это пошли наши полсотни с носа?

– С меня взяли семьдесят.

– Может, для ассистентов особая льгота, – попытался он оправдать проворных умыслом организаторов вечера, а потом спросил: – А каков результат экзамена у Сверчка?

– Получила четверку. Я даже не успела вас поблагодарить за вмешательство, – прошептала я.

– Не стоит. Ты была тогда такая потерянная, что я просто не мог поступить иначе. Да и сейчас ты тоже выглядишь потерянной.

– Потому что так оно и есть.

– В молодости мы все чувствуем себя потерянными, но это проходит, – утешил он меня, а потом протянул руку и представился: – Меня зовут Даниэль.

Почти середина декабря

Я бегала по городу, присматривая подарки под елку. Лучше купить их заранее. А то потом время так несется, что не успеешь оглянуться, и ты просыпаешься, а это оказывается утро Сочельника. Начинаешь паковать подарки, и вдруг видишь, что кроме всякой дешевой мелочевки ничего и нет. Поэтому в этом году я решила купить подарки заблаговременно. И вот я кружила по площади Рынок и вдруг вдали увидела Даниэля. Он стоял в задумчивости около фонтана и крошил бледноватый бублик голубям. Подойти к нему? А если получится, что я навязываюсь? Может быть, он кого-нибудь ждет. Ладно, я только поздороваюсь и сразу пойду.

– Привет! Помнишь меня?

– Разумеется. Потерянная студентка на вечере. – И он, улыбнувшись, бросил голубям очередной кусок бублика.

– Действительно запомнил, – обрадовалась я. Ведь он же ежедневно встречает десятки интересных женщин – студенток, учениц.

– Иногда получается так, что запоминаешь что-то на всю жизнь. Даже не знаю, почему так происходит…

– Нужно спросить какого-нибудь психолога, – посоветовала я. – Они должны многое знать о процессах запоминания.

– Нет, я-то совсем о другом. – Он отряхнул руки от крошек. – Видишь ли, ежедневно каждый из нас переживает несколько минут, которые важнее остальных. Какой-нибудь обрывок разговора, зрительный образ. К примеру, маленький ребенок что-то скажет или взрослый спросит, который час. И мы до конца жизни помним это. Почему именно это, а не то, что произошло секунду спустя… Почему так бывает?

Я молчала, пораженная глубиной его вопроса. Мы стояли без слов, глядя, как топчутся голуби в поисках последних крошек.

– Я люблю смотреть на птиц, – сказал Даниэль. – Благодаря им я сознаю, что существует лучшая, стократ более простая жизнь.

Теперь я тоже должна оказаться на высоте и сказать что-нибудь умное. Что-то, что добавит этой минуте глубинности.

– А я люблю зиму. Зимой так бело и тихо, особенно по ночам. – Господи, ну и банальность я ляпнула!

– А я предпочитаю дождь, – признался он. – Он дает мне ощущение защищенности. Для меня он является чем-то успокаивающим.