Terra Nova. Строго на юг
Шрифт:
Надо же, проницательная какая. Ну гарем не гарем, но одну купил, было дело. Впрочем, учитывая политические воззрения собеседницы, делиться этим было бы неразумно, так что мотаю головой:
– Нет, в Родезии рабство запрещено.
– Ну-ну, так я тебе и поверила.
Так, болтая и перешучиваясь, поднимаемся по узкой деревянной лестнице на второй этаж и занимаем небольшой столик на террасе, выходящей в сад внутреннего дворика. Уютно тут, даже весьма. Дерево, кирпич, гирлянды чеснока и каких-то очень аппетитно пахнущих сухих трав.
Время для завтрака уже позднее, а для обеда – раннее, так что
В связи с моей постыдной неосведомленностью о яствах окситанской кухни (да и о самом существовании таковой, если уж на то пошло), Ичасо делает заказ на нас обоих. Мое ухо выхватывает среди незнакомых названий «…кассуле [9] , рататуй [10] , нисуаз [11] …» знакомое слово.
– Погоди, «Рататуй» – это мультик такой был, о крысе-поваре.
9
Густое рагу из мяса, фасоли и зелени. Готовится в специальном традиционном горшочке – касалетке.
10
Овощное блюдо из перца, баклажанов, помидоров, чеснока, лука и кабачков.
11
Салат из свежих овощей, вареных яиц, анчоусов и оливкового масла (также добавляется лимонный сок или винный уксус).
Басконка подтверждающе кивает:
– Вот-вот. В этом ресторане – лучшая крысятина в городе, специально ради нее сюда приезжаю.
– Хм…
Шутит или нет? Французы – они ведь почти как китайцы, тоже какой только гадости не жрут, от лягушек до улиток и кузнечиков. Ладно, черт с ними, с крысами – едали мы вещи и пострашнее. Одна куриная тушенка из Макеевки чего стоит, после нее никакая крысятина не страшна.
Официант, невысокий, полный и чернявый, как и положено южному французу, принес бутылку красного вина и ловко наполнил два бокала. Присматриваюсь к бутылке. Написано на… э-э… черт его знает на каком. Что-то романское, несомненно, но на французский как-то не похоже. Я его не знаю, но опознать могу, мне кажется.
– Это окситанский язык. Они у себя вино производят.
Ни фига себе, еще и язык такой есть? Выражаю удивление вслух, чем вызываю очередной смех Ичасо.
– Ты только при официанте такое не ляпни, а то в рагу плюнет. Есть и язык, и анклав свой – на юго-западе Европейского Союза. Столица – в Тулузе.
– Я думал, в Тулузе на французском говорят… В той Тулузе, по крайней мере.
На лице девушки промелькнула легкая ностальгия. А, ну да, все забываю, что она не испанская басконка, а французская. Как раз из тех самых «окситанских» краев, насколько я понимаю.
– Вообще да, но там и свой древний язык есть, хотя большинство его забыли. Но активисты изучают, пытаются возрождать, есть передачи на радио и ТВ. И тут среди переселенцев оказалось достаточно таких активистов, поэтому они поселились не с остальными французами, на севере ЕС, а создали свой анклав.
– Понятно…
Надо же, вот людям заняться нечем. Хотя почему бы и нет? Вреда от этого окружающим никакого, во всяком случае.
– Ладно, хватит об окситанцах. За встречу?
– За встречу!
А ничего так винцо. Пить вполне можно. Забавно, кстати, – кубанское что-то напоминает, хотя и не припомню, что именно.
– Так что ты в Кейптауне делаешь?
– Уже ничего. Я оттуда уехал.
– А что так? Не понравилось? Или работу не нашел?
– Да как тебе сказать…
– Как есть желательно. Фантазировать потом будешь.
Улыбается. Интересно, все эти шуточки с эротическим подтекстом – это ее обычная манера или как? И если «или как», то о чем это говорит, применительно ко мне?
Под кубан… э-э… окситанское вино рассказываю о своих приключениях. Не все, разумеется, лишь ту часть, что можно поведать публике. Ичасо слушает с неподдельным (хочется верить) интересом.
Окситанские блюда с таинственными названиями оказались очень вкусными, но заставили меня в глубине души надеяться, что в горизонтальную стадию мое знакомство с рыжей и зеленоглазой красоткой сегодня не перейдет. Почему? Ну… Лук, чеснок, фасоль, анчоусы и так далее. Думаю, к концу обеда можно будет дыханием комаров сжигать на лету. Или сбивать и сразу опаливать воробьев.
– И что, даже стрелять научился?
Вот же язва. Это она о моих великих подвигах, за которые мне гражданство досрочно дали. Никакого уважения к скромному героизму, хе-хе.
– Научился, научился.
– Мм… что-то слабо верится. Ты, насколько я помню, долго не мог сообразить, с какой стороны за пистолет хвататься.
Не, ну вот это уже наглый поклеп! Нормально я стрелял, даже тогда. А сейчас еще лучше стал. Кстати, надо бы на стрельбище походить. Стрелять – это вам не на велосипеде ездить, тут навык быстро утрачивается.
– Хочешь проверить?
Девушка с легкой иронией поднимает рыжую бровь. Мол, вижу все твои уловки насквозь, просто хочешь со мной еще раз встретиться. А я вроде и не скрываю особо – хочу.
– Ну, можно. Стрельбище «Додж-Сити» знаешь?
– Слышал, но не бывал.
– Кто бы сомневался.
Э-хе-хех… Стерва.
– Это на северо-западе отсюда, за Чайнатауном. Я там с друзьями часто стреляю. Приезжай во вторник, к одиннадцати.
Даже для приличия не спросила, занят я или нет. Ладно, до определенного предела такое поведение меня привлекает.
– Договорились. Кстати, о твоих друзьях – я, кажется, видел одного на прошлой неделе.
Ну а какой смысл скрывать? Он меня точно видел и, скорее всего, вспомнил. Не очень я верю в случайность сегодняшней встречи.
– Ага, Марка. Он мне рассказывал.
Марк, значит. Что-то я ни капли не удивлен. Этнические коммунисты во всей красе, ага.
– …я смотрю, любитель по таким мероприятиям ходить? Или и правда решил на Дальний Юг переселяться?
А глаза-то заинтересованные, хоть и напускает на себя равнодушно-ироничный вид. С чего бы это, любопытно?