Терракотовые сестры

Коротич Мила

Лишь на пару минут отошел из круга света переводчик, а как неуютно стало Мириам под жесткими взглядами трех посланцев. И не только недоверие почуяла она: долгий путь в пустыне в одиночестве тоже давал о себе знать. Плотское желание исходило от каждого из мужчин, с разной силой, но от каждого. Страх холодным комом встал за грудиной женщины. Идти с мечом на синего монстра Султану было не так жутко, как стоять под раздевающими взглядами троих мужчин, и несознательно Мириам засветила маленький шар на ладони: простейшее из заклинаний, которые осваивают первыми. Шарик получился хиленький, невзрачный, не больше

сушеного финика. Он завис над безымянным пальцем женщины, как перстень.

«Разучилась или сил не хватает? – с тревогой отметила она про себя. – У местных такого не принято». Но появление светящегося шарика не произвело впечатления на мужчин. Может, они его даже и не заметили. Мириам зажгла еще один, уже на левой руке, на указательном пальце. Спокойнее не стало. Запах животного желания не уходил. «И на дворцовые манеры рассчитывать не стоит, – отметила про себя женщина, сделав инстинктивно маленький шажок назад. – Что за испытание придумали они, о Орлангр?!»

Но появление караванщика отвлекло. Он принес холщовый мешок и кинул его на песок к ногам гостей. Северянин запустил туда руку и достал круглую пластину с непонятной руной в центре.

– Если ты та, за кого тебя выдает наш проводник, определи, что это. – Он протянул Мириам вещь. Та взяла, и уже невозможно было не заметить огненных шаров на тонких пальцах.

– Это белая глина и лапа лягушки в ней, – голос бывшей девы Лесов почти не дрожал. – Зачем ты принес ее мне, синеглазый? Это просто глина, в ней нет магии.

Северянин прикусил губу. Слова или маленькие молнии утихомирили его. Зато из-под бамбуковой шляпы проскрипело:

– Найди сама, женщина, что принес я и что за сила в нем.

– Ты непочтителен к хозяйке, – сверкнул глазами проводник, – она дала нам воду и отдых.

Но Мириам знаком руки остановила заступника:

– Я и так вижу, что то, что хотел отдать гость, не лежит в мешке. Он носит под своей шляпой шелковую ткань с десятью волшебными знаками. Приложить ее к любой ране, боевой ли, сердечной или магической, – и исцелит.

Шляпа закивала в знак согласия. Что-то вроде довольной улыбки проскользнуло по лицу ее хозяина.

– Скажи, какого она цвета, – вмешался снова северянин.

– Прозрачного, – улыбнулась ему Мириам, – знаки словно парят в воздухе.

Нечего было возразить.

– А что ты сделаешь с моим амулетом? – темнокожий гость достал из мешка большой рубин. – Он стоит тысячу человек и десяток волшебниц.

– Я опущу его на дно соленого моря, – стараясь быть спокойной, сказала женщина. Отсветы ее молний играли в гранях камня, и она увидела там снова пожар. Но не деревья гибли в огне, а люди, похожие на гостя. – И когда соль коснется его, сила огня, спрятанная в камне, больше не выйдет оттуда. И ни одна из деревень твоей родины не погибнет больше по вине пришельца с рубином.

– Ты безумствуешь, колдунья! – закричал чернокожий гигант, выхватив саблю. – Как можно просто выбросить в море такую силу?! Ты хочешь завладеть моим рубином, но я не позволю!

И в прыжке он замахнулся на Мириам. Синеглазый северянин выхватил свой клинок и отразил удар, задержав нападавшего.

– Делай свое дело, хранительница! – крикнул караванщик и тоже вступил в схватку с разъярившимся гостем.

Мириам бросилась прочь,

сжимая рубин в руках, но вслед ей полетели острые звезды из стали. Это человек в шляпе молниеносными движениями отправил за ней смерть. Одна из кованых звезд вонзилась женщине в плечо. Две других она успела отвести простым охранным волшебством. Но бежать к морю стало тяжелее, паралич охватывал правую сторону тела, где вошла сталь. «Яд!» – догадалась хранительница. Вырвав звездочку, Мириам произнесла укрепляющее заклинание – его должно было хватить на десятерых, но в этом мире ни в чем нельзя было быть уверенным до конца. И действительно, яд вышел, паралич прошел, но боль не утихла.

Мириам слышала звон клинков и сдавленные звуки. Двое на двое бились ее недавние гости. Защитникам приходилось отступать, отдавая пространство шаг за шагом. Незнакомая техника боя давала нападавшим преимущество. Черный воин уже без оружия – северянин выбил его кривой клинок – наносил молниеносные удары ногами, кувыркаясь и подпрыгивая, как акробат. Останавливал голыми руками лезвия мечей желтокожий. Ему и оружие-то не нужно было: сухие ладони работали как дубинки. Двое чужестранцев словно исполняли танец смерти в ритме, который слышали сами. И защитники слабели, получая неожиданные тупые удары, но держались. Коричневый сокол, привязанный под навесом, бил крыльями и клекотал что есть силы.

«Что я могу сделать с этими молниями с наперсток? – в отчаянии подумала женщина, видя, как отходят ее защитники. Вот проводник уже упал на колено, но не выпустил саблю. – Но не время колебаться. Это всегда меня подводило!» И размашистым движением она вбросила шарик с правой руки прямо в центр дерущихся. Еще взмах – и полетел другой!

Расчет был прост: пусть один – это маленький взрыв, но два хотя бы отвлекут нападающих, ослепят на время. Но вместо этого две маленькие шаровые молнии в полете увеличились в размерах, и каждая разделилась еще на четыре! Восемь золотых шаров ударили в песок, раскидав воинов. Но хранительница этого не видела. Она что есть духу бежала к морю.

Добежав, произнесла уже без пафоса слова про соль, путь, истину и продолжила бег уже по дну моря. Футов триста – и оставила рубин прямо под ногами. Тот медленно опустился на песок, и тут же погасли отблески смертоносного пламени в его чреве. Покой охватил Мириам. Одновременно она ясно почувствовала, что там, в глубине, в которую она раньше не заходила, спрятано еще что-то. И готовая к встрече со смертью, она вышла из воды.

На берегу ее ждали четверо. Все преклонили колена и склонили головы. Ни следа от былой заносчивости или недоверия, а вожделение стало благоговением.

– Прости нас, хранительница, – первым заговорил темный великан. – Прости за недоверие и суровое испытание, богиня. Прости, что наши средства проверки оказались такими тяжелыми. Оправдывает нас только верность главной цели.

«Вечно я мокрой выслушиваю судьбоносные речи», – с досадой подумала Мириам, выходя из воды. Желания отвечать не было.

– Золотой дракон посмотрел на нас из молний, которые ты метнула в гневе, – вторил оказавшийся лысым второй гость. Свою соломенную шляпу он снял в почтении и держал в руках. – Позволь тебе оставить в дар целительную повязку, чтобы исправить оплошность, что сделана мной в бою.