Террариум 2
Шрифт:
Прямоугольный корпус заканчивающейся воздушной системой охлаждения ствола, не делает его особенным даже внешне, а вот необычная система подачи патронов воистину его выделяет.
С левой стороны ствола выходит не отсоединяемым коробом. Заряжается этот короб четырьмя жёсткими лентами по тридцать патронов, которые в коробе располагаются друг над другом. Когда все ленты на месте, нужно дёрнуть затвор и потратить первую ленту, после чего, опять придётся дёрнуть затвор и так пока ленты не закончатся. А они не закончатся, ведь у пулемётчика есть помощник,
Со снайперскими винтовками у колонии опять же всё неоднозначно. Она опять одна и заменить её нечем. Называют её «Утка», потому-что у создателя этой винтовки на гербе изображена эта птица.
Винтовка магазинная с рычажным затвором. В магазин вмещается восемь патронов. Больше о ней сказать и нечего. Она самая обычная винтовка, без изысков, выделяющих её минусов и плюсов. Это просто винтовка, с которой удобно выполнять свою работу снайперам и охотникам.
Из более мелкого и менее важного оружия у колонии есть такая классика как 4,2-линейный револьвер системы Смита-Вессона, а так же пистолет Айзенберга. Пистолет для земель людей вещь редкая, ценная и значит дорогая. Их почти не производят, не потому-что они плохи, а потому-что люди предпочитают револьверы.
Пистолет Айзенберга выглядит странно. Он словно револьвер, у которого отняли барабан, привычную ручку и поставили за место неё не очень удобную пистолетную и поместили её прямо под корпусом.
И последнее оружие, о котором стоит поговорить это помповый дробовик с незамысловатым названием «Помпа». Дробовик производится для штурмовых групп и лекарей, которым частенько приходится соваться в самую гущу событий.
Дробовик «Помпа» не слишком длинный и не слишком короткий, идеальный по размерам короче. У него удобный деревянный приклад. Вмещается в него шесть патронов. Внешний вид классический для подобного вида оружия. Простое, грозное оружие, сильно громыхающие во время выстрела и превращающее вражеское брюхо в кровавые ошмётки.
Вот собственно и всё, что можно сказать про оружие колонии. Если бы начать подобный разговор про оружие НРИ, то называть и описывать оружие, созданное там можно до бесконечности.
В колонии есть, конечно, огнемёты и гранатомёты, но это вещи совершенно второстепенные и редко используемые.
— Скажите чужестранцы, что в Византии происходит? Не померли там ещё эти православные? — Спросил солдат в офицерском шлеме, отличающемся от обычного шлема белой полосой.
Ответил на вопрос Персей:
— Нормально. Были проблемы конечно, как и у всех, но они уже почти решены. А как у вас? Мне у вас бывать не приходилось. Поговаривают, вы в войну вступили.
— Да вступили. Побеждаем понемногу. — Ответил кратко солдат, говоря со слабым акцентом. В колонии изучают русский язык, всё же на землях людей почти всё население русскоговорящее, если даже это население само по себе не русское.
— А на ваших землях что?
— Да как всегда. Живём понемногу. С урожаем вот повезло в этом году, но со зверьём проблемы. Набежало, хрен
Набежали они конечно из земель Византии. Но скоро они вернуться. Персей в этом уверен, ведь как уже было им сказано, дела в Византии налаживаются. Жертва войнов Византии, успокоила богов. Их тел будет достаточно для жизни муравейника.
Очень скоро всё отстроят. Может даже памятник поставят в честь погибших героев.
Егерь закурил. Сидящий рядом Лесогон закашлял.
Степан слушал пение птиц сначала, а потом расслышал тихий разговор возле соседнего костра и стал слушать его.
— У меня брата на север послали. Мама готовится к похоронам. — Сказал солдат стругающий деревяшку.
— Не нужно ей так делать, а то брат твой точно не вернётся. — Погрозил пальцем рыжебородый солдат. У него на шее висели цепочки, бусы и маленькие тотемы. — Пускай лучше сходит в храм и отдаст богам семян мешочек, пять морковок и пол кочана капусты. И попросит, конечно, богов, чтобы не забирали сына к себе. Если она и брат твой люди достойные, то боги обязательно откликнуться.
— Да отвратительны мы стали богам. Не слышат они нас из-за ужасов нами совершённых. Опять война. Опять кровь. Нам скоро из-за кладбищ жить будет негде. Леса много рубить придётся, а это как ты сам знаешь кончиться плохо.
— Ты прав конечно, но с этим ничего не поделаешь. Руководители наши решают, нужна нам война, или нет. А кто им в головы такие мысли посылает, мне даже страшно представить. Ну, хватит о войне, давай выпьем чаю и поговорим о хорошем.
Разговор вёлся на французском языке, но Степан знал этот красивый язык. Он много времени потратил, чтобы выучить французский.
— Вижу свет! — Крикнул боец на южно-западной огневой точке.
— Вот и наши едут. Ну, прощайте. — Сказал командир бойцов и пожал руки нашим героям.
На пост приехали три повозки и одна бронированная карета, с цилиндрической башенкой на крыше и сменой части бойцов поста. Из башни торчало дула двух пулемётов «Акр», не пехотной модели, а модели для техники с нормальной лентой и отсутствующим прикладом. Ещё в задней части кареты было установлено противотанковое ружьё.
Наших героев погрузили в карету. Бойцы поста же залезли в повозки.
Жекан хорошенько закрыл дверь, убедился, что воздух и вредные испарения поступают в карету слабо, и сел рядом с остальными. Степан подкинул дров в маленькую печечку.
Карета двинулась в обратный путь через двадцать минут, когда все ящики с припасами были выгружены.
— Немного нам осталось. — Сказал Егерь.
— До чего? — Спросил Тарас.
— До разделения нашей дружной группы. — Сказал Егерь, смотря на Степана.
— Как-то не одобрительно ты говоришь об этом Егерь? — Сказал Степан.
— А чего ты ожидал?! Тебе сказали, что нашему миру скоро конец, а ты решил домой свалить! Ты блять решил свалить в место, которого скоро не будет!
— Я хочу умереть рядом с любимыми людьми, а не в луже грязи. — Ударил себя по груди Степан.