Террариум 3

Гром Макс

— Отбой мужики. — Сказал Жекан.

Тарас положил ленты в общую кучу и присел прямо на землю. Отдышаться захотел.

Жекан хотел закурить, да пацан не дал.

Тому плохо стало. Он навалился на пулемёт и пуще прежнего задёргался, зарыдал горькими слезами. Полились его слёзы на тёплую сталь, а мысли заполнились горящими и кричащими орками. Врагами его и даже не людьми, но, однако умеющими чувствовать, кричащими от боли не хуже, чем люди.

Жекан похлопал его по плечу.

— Поплачь малец. Выпусти из себя горечь. У нас есть чего выпить

Тарас?

— Только чай. — Ответил маленький человек.

— К чертовщине этот сраный чай. Нам спирт нужен.

— У соседней троицы спроси. Вроде у них было. — Предложил Тарас.

Жекан повесил винтовка за спину и потопал к другой пулемётной позиции.

Орки как оказалось всё же прорвались до траншей, только сразу полегли в них все.

Люди с ними бороться научились. Никакого им рукопашного боя. Прыгнул орк в окоп, значит от него отскакиваешь и свинцом гадёныша шпигуешь.

Жекан заглянул в чужой укромный уголок и не удивился, что там тоже потрошили орочьи вещички.

— Привет мужики. Водки не найдётся? — Спросил Жекан.

— Найдётся. Держи. — Светловолосый пулемётчик дал бутылочку с прозрачной жидкостью.

— Есть чего интересного? — Спросил Жекан и кивнул в сторону трупа.

— Прикинь, нет. И я серьёзно. Пустой сука. Вон, всего два магазина, без гранат. — Мужики говорят, что у других та же история. Херовенькие орки к нам пришли, однако.

Жекан удивился без всяких там притворств. Предположил резко кое-что и высказал мужикам свою гипотезу:

— А может у них…

Глава 20: Время перемен

— …заканчиваются патроны. — Объявил полковник офицерам.

Те охнули от удивления. Капитан Соломенков почесал затылок, а другой спросил:

— А это точно? — И глянул на полковника огромными глазищами. Того и гляди дыру прожжёт.

— Абсолютно. Со всего фронта приходят подобные донесения. Орки наступают крайне редко, почти не используют артиллерию и практически поголовно обратно перешли на своё оружие. К тому же разведка сообщает, что они опустошили большинство армейских складов.

— То есть, мы, что… побеждаем? — Спросил лысый капитан.

— Рано ещё судить. У орков до сих пор достаточно сил, и они продолжат сражаться. Да и с родных земель им возят боеприпасы, хотя и не в достаточном количестве. В Сталинграде считают, что, если и дальше так пойдёт, мы через месяц погоним гадёнышей к ним домой. Но нам необходимо продержаться этот месяц и не просрать ещё больше земли. Можете расходиться.

Степан, как и все отдал честь и пошёл к своим бойцам. Шарик ждавший хозяина у пулемётчиков, пошёл следом.

Патроны заканчиваются. Такой новостью их можно и порадовать. Война всё же движется к своему финалу. Может до него и далеко, и придётся людям бодаться с ордой до весны, но хотя бы всё это сдвинулось с мёртвой точки. Бесконечные атаки и геройская оборона, сменяться контратаками, как зима на весну. Замёрзший, изредка подёргивающийся фронт, оттает, зашевелиться, заживёт.

И возьмут люди штыки, да как затолкают грёбаных орков обратно в их дикие земли. Но всё это в будущем, и к тому же, ещё лишь возможно. До момента, когда орки достаточно ослабнут и начнут отступать, и штыки могут затупиться.

У орды конечно заканчиваются боеприпасы, но на сколько их хватит у людей? Человеческая промышленность не идеальна и не мощна как век назад. Она задыхается, кашляет. Тяжёлые смены, заканчиваются в точности такими же сменами. Люди стоят у станков чуть ли не круглосуточно. Делают, делают и делают боеприпасы, оружие, амуницию. Ресурсов сжигается столько, сколько никогда не сжигалось в новейшей истории. Склады пустеют, люди хиреют.

Бойцам письма приходят, частью за цензурированные конечно, но близкие научились правду до любимых доносить. В письмах завуалированно пишут, что народ голодает. Зима же, а большая часть пищи увозя на фронт. Вскрываются стратегические запасы, режут самых необходимых и дорогих зверей, но для взрослых пайки всё равно урезаются, чтобы детям хоть чуть больше дать. Стариков хоронят, слабых хоронят и болезненных хоронят. Всех хоронят. Где-то, у соседей дочка померла, у других оба, родителя скончались.

В НРИ говорят, мелкие голодные бунты проходят один за другим. А в СКГ уже и бунтов нет.

Дошёл Степан до позиций его роты. Бойцы там варили бульон. Увидели капитана, встали, отдали честь и обратно сели, пока седалища не замёрзли.

— Что говорят товарищ капитан? — Спросил Марк Феликсович.

— Хорошие новости говорят, товарищи солдаты. У орков с патронами плохо. Стрелять тварям нечем. Так что месяцок, другой, и надерём жопы ордынцам.

Солдаты улыбнулись.

— Не спроста значит Якин девственности лишился. — Пошутил Иванов, и мужики рассмеялись. Якин раскраснелся.

— А про Зайцева ничего не узнали? — Спросил Тейлор.

— Да как-то не получилось. — Степан сел к бойцам. — Переживаете?

— Конечно. — Сказал Тейлор, а остальные закивали.

— Понимаю вас. У меня такое в прошлом не раз было. Кого ранят, или под трибунал отправят, волнуешься, как на иголках целыми днями. Я если быть честным такого от Зайцева не ожидал. Он конечно тип скверный, избалованный чутка, но уж думал, что на мародёрство он не способен.

— Да это наверняка недоразумение! — Чуть не вскочил Хубиев.

— Может и так. — Сказал бойцу Степан.

А у самого кошки на душе скребутся. Вина одолевает.

После новогоднего наступления орков, утром, Степан с другим офицером и парой солдат, разбудил Зайцева.

Парень разумеется не понял, что происходит. Встал спокойно посматривая на офицеров и вооружённых солдат. И тут Степан его своими словами огрел по голове:

— Рядовой Зайцев, к нам поступила жалоба, что вы занимаете незаконной деятельностью. А именно, мародёрством. В связи с этим, мы вынуждены взять вас под стражу, до выяснения обстоятельств. Бойцы. — Степан уступил солдатам с автоматами.