Территория без возврата
Шрифт:
И хорошо, что не успел. Что бы крикнул? «Папа»?
Нет, нужно обдумать все, решить, что сказать. Впрочем, Алекс знал, кем представится – другого выхода нет.
В знакомых окнах восьмого этажа зажегся оранжевый свет.
Глава третья. Чужой среди своих
Ему опять не спалось, уже вторую ночь. Не давали покоя тяжелые, горестные мысли. Алекс лежал на кресле-кровати, зажатый с двух сторон твердыми, как валуны, подлокотниками, и смотрел в потолок. Проезжающие по ночным
Можно было встать, сходить на кухню, выпить воды, но он знал, что у Вадима (он постоянно старался не сбиться, не назвать его отцом) чуткий сон. Не хотелось его беспокоить.
Алекс жил здесь, в своей старой квартире, уже десять дней. И чем дальше, тем сильнее запутывался, мучаясь от сознания невозможности, неправильности происходящего.
Вадим не подозревал, кто он такой на самом деле, и искренне старался помочь дальнему родственнику жены, который приехал из Минска. Именно так представился ему Алекс, рассудив, что, поскольку с мамой они пока вместе не живут и не общаются, то и вывести его на чистую воду некому. Да и потом, мама не знала толком своих белорусских родственников. Так что риска, пожалуй, никакого.
– Вы к кому? – спросил его отец в тот, первый вечер, открыв дверь незнакомому парню.
У Алекса ком стоял в горле – так хотелось бросится к отцу, обнять, выговориться, попросить совета. Вместо этого он сглотнул и сдавленно проговорил:
– Здравствуйте. Простите, мне бы Лену. А вы, наверное, Вадим?
– Наверное, – отозвался отец. – А Лена вам зачем?
– Я ее… – волнение все еще мешало нормально говорить, но в той ситуации это выглядело даже естественно. – У нее есть троюродная сестра в Минске. Старшая. Я ее сын. Вот, приехал… – Алекс беспомощно умолк.
Они стояли и смотрели друга на друга. У отца была непривычная прическа – обычно он стригся намного короче. Морщинок возле глаз еще не было, линия рта и скул была четче, но взгляд – внимательный, немного грустный, был все тот же. Так и кажется, что папа спросит: «Как дела, сын? Ты что-то невеселый сегодня».
Алекс, боясь, что собственный взгляд может выдать его, опустил глаза.
– Ясно. Проходи. – Отец посторонился. – Тебя как зовут-то?
– Алекс.
Он вошел в тесную прихожую. От знакомого, неуловимого, но родного запаха перехватило горло, и он с ужасом понял, что может расплакаться.
Отец запер за ним дверь.
– Где твои вещи? Ты что, с этим несерьезным рюкзачком из Минска приехал?
– Обокрали, – выдал Алекс очередную заранее заготовленную ложь. – Был чемодан, на вокзале увели. Там и одежда, деньги, и документы… все.
– Мать честная, – присвистнул отец. – Так надо в полицию!
– Я написал заявление, – каждая следующая ложь давалась проще предыдущей. – Они ищут. Извините, что я вот так ворвался. Но мне ночевать негде, а мать говорила…
– Да ты что! Извиняться еще вздумал.
Алекс разулся, постаравшись задвинуть разваливающиеся кроссовки под полку, подальше с глаз. Если отец и заметил этот неловкий жест, то виду не подал.
– А где Лена? – спросил Алекс. Ему показалось, что он должен задать этот вопрос. А вот спрашивать ли про сына, еще не решил.
Рука отца снова потянулась к переносице.
– Она… в отъезде. Временно, – с показной легкостью, сразу выдавшей, как тяжело у него на душе, проговорил он и поспешно прибавил: – Но скоро вернется. А пока придется нам с тобой похозяйничать.
Так Алекс и остался в доме. Проник, как тайный агент, воспользовавшись доверчивостью и добротой отца. «Вадима! Называй его Вадимом даже про себя, болван! А то точно проговоришься!»
Вадим дал Алексу свою футболку, белье и джинсы («Надо же, у нас с тобой и рост один, и размер почти тот же!»), отправил в душ, приготовил ужин, постелил в кресле. На следующий день он ушел на работу, а Алекс весь день провалялся в квартире, наслаждаясь покоем и уютом, разглядывая фотографии и все еще не веря, что и вправду оказался дома.
Только вот это больше был не его дом.
Вечером второго дня они с Вадимом сидели в кухне, ужинали и пили коньяк. Нужно было как следуют познакомиться, поговорить.
– Знаю, никогда тебя раньше не встречал, но не могу отделаться от ощущения, что лицо твое мне знакомо, – сказал Вадим, разливая золотистую жидкость по бокалам.
«Ох, пап!»
Алексу стоило немалых трудов пожать плечами и равнодушно проговорить:
– Мы же с Леной все-таки родственники. Пусть и дальние.
– Да, точно. Генетика – дело тонкое. А сколько тебе лет? – спросил Вадим. – Вроде и молодой совсем, но… Не знаю, как объяснить. Взгляд у тебя… умудренный, что ли.
– Двадцать один.
– А мне двадцать восемь. Ты учиться приехал?
– Я учился в Минске. Два с половиной года. Решил перерыв сделать. Поработать, осмотреться.
– А на кого учился?
– Факультет Гуманитарных и Общественных наук. Специализацию еще не выбрал.
Вадим удивленно вскинул брови.
– Надо же. Это у вас в Минске система образования такая? Название факультета очень, как бы это сказать, обобщённо звучит. И то, что специальность выбирать нужно не сразу – необычно.
Алекс немного растерялся – он не знал, что может быть и по-другому. В его время учились именно так. Боясь ляпнуть что-то не то, он поспешил сменить тему.
– А ты и Лена – вы чем занимаетесь?
– Лена экономист. А я работал на предприятии… Но это неважно, потому что сейчас мы с другом и коллегой открыли свой небольшой бизнес. Офис на днях сняли, там ремонт теперь нужно делать.
– Что за бизнес?
– Установка аппаратов по продаже разной мелочевки в торговых центрах. Не знаю, пойдет или нет.