Террористка Иванова
Шрифт:
— А вы много китайцев там видели?
— Кроме них, ни одного… — вздохнул Тулегенов.
— Так брать надо было, как только они к этому магазину подошли! А вы от Сичкина подтверждения ждали! И результат — налицо! Н-да, ребята, с вами не соскучишься! Полный облом! — полковник с досадой махнул рукой и подытожил: — А вообще-то, ты, Пилюгин, виноват — надо было самому на захват ехать.
— Да они и более сложные захваты делали, слава богу, не первый год работают, — оправдываясь, проговорил
Оперативники удрученно молчали.
— Ладно, хватит пеплом головы посыпать, — прихлопнул Судаков ладонью по столу. — Вы, наверное, уже подумали, как быть дальше? Слушаю предложения. Давай, Голубев, с тебя начнем.
— Я думаю, нужно продолжать наблюдение за магазином, — заговорил Голубев. — По-любому они должны туда вернуться. Неужели столько товара бросят? И выручку они не взяли.
— Бросят, — возразил Тулегенов. — Все концы обрубят. Новый магазин откроют, на другом рынке. Или у них уже есть такой, и даже не один. Ну, понесли убытки — со временем восполнят. Думаю, они попытаются убрать Сичкина и его напарника. Для страховки — мало ли чего они еще знают?
— Охрану в больнице поставили? — спросил полковник.
— Да, дежурят круглые сутки, — ответил Пилюгин.
— Говорить этот Сичкин может?
— Врач сказал, может. Ранение не тяжелое, нож по касательной прошел.
— Надо немедленно с ним поговорить. Не допрашивать, а именно поговорить. Наверняка он нам не все сказал. Не потому, что сознательно хотел что-то скрыть, а просто на какие-то вещи не обращал внимания. А теперь может вспомнить… если по-умному с ним побеседовать.
— Хорошо, сейчас же поеду, — сказал Голубев.
— Пусть лучше Тулегенов поедет. И с его напарником… с Лехой… тоже поговорить надо… подробненько. Это единственные концы, за которые вы еще можете потянуть, — добавил Судаков. — И, конечно, поискать их точки на других рынках.
И вновь они сидели в комнате для допросов напротив друг друга — Полина и Пилюгин.
— Ну, вроде бы, все, Полина, отмучились мы с тобой, — сказал Пилюгин, перелистывая страницы дела.
— Это ты отмучился, а мои мучения только начинаются, — усмехнулась Полина.
— Думаешь? — Пилюгин закурил, встал и заходил по комнате. — Нет, не могу понять, почему все так по-дурацки складывается? Почему мы не познакомились, как все нормальные люди?
— Перестань. Как познакомились, так и познакомились… как Господь управил, так тому и быть, и не будем распускать слюни. Да все у тебя будет нормально. Через годик Мишку в ясли отдавать сможешь. А через три-четыре года Галка твоя совсем взрослая будет — заменит маму братику. Она у тебя девчонка умная… хорошая… Так что все будет путем, Михаил Геннадьевич.
—
— Не поняла…
— Я о нас с тобой говорю, — громким шепотом сказал Пилюгин, подойдя к ней вплотную. — Про тебя и про меня, и больше ни про кого, понимаешь?
— Не надо про меня, Михаил Геннадьевич, — сухо ответила Полина.
— Я же… полюбил тебя, Полина! Я взрослый мужик и отвечаю за то, что говорю…
— У меня впереди другая жизнь и другая дорога… без тебя, Михаил Геннадьевич, — глядя ему в глаза, проговорила Полина.
— А у твоего Витьки какая будет дорога? — так же шепотом спросил Пилюгин. — Я понимаю, ты думаешь об этом, но… реально представь, что с ним может быть…
— Ну, присмотри за ним, если сможешь. Очень буду благодарна. У него дедушка есть. Надеюсь, и он его не бросит… очень надеюсь…
— Ты не баба… ты железная леди какая-то… — пробормотал Пилюгин.
— Неужели такая старая? — рассмеялась Полина.
— Нет, не старая… — усмехнулся Пилюгин и сразу спросил: — Значит, человека, продавшего тебе взрывчатку, ты по-прежнему отказываешься назвать?
— Я не отказываюсь. Я его не знаю.
— Ну и ладно. На том и закончим… — прихлопнул ладонью по папке Пилюгин.
Пилюгин постучал в дверь кабинета и вошел. Главный прокурор района, сухощавый человек лет тридцати с небольшим, в очках в тонкой золотой оправе, в белой рубашке с галстуком, сидел за столом и что-то писал. Голубой прокурорский мундир с погонами висел на спинке кресла.
— Здравствуй, Пилюгин, — поздоровался он, не отрывая глаз от бумаги. — Присаживайся, я сейчас… Что у тебя?
— Дело террористки Ивановой. Закончил, можно передавать в суд.
— Посмотрим… — ответил прокурор, открывая папку и проглядывая страницу за страницей. — У кого купила взрывчатку, она так и не сказала?
— Не сказала, Евгений Сергеевич.
— Не смог, значит, добиться? — прокурор продолжал листать страницы дела.
— Не смог…
— По одной этой причине я буду больший срок для нее требовать. Сказал ей об этом?
— Сказал. Ее это не впечатлило.
— Не впечатлило, говоришь? — усмехнулся прокурор. — Ладно, посмотрим, как она на суде запоет, когда услышит, какой срок я потребую.
— Много потребуете? — спросил Пилюгин.
— А ты услышишь…
— Кто судьей будет, Евгений Сергеевич?
— Кажется, Блинкова Алевтина Петровна. Каменная баба — поблажек от нее ни один преступник не дождался, — усмехнулся прокурор. — Скорее наоборот… У тебя еще есть вопросы, Пилюгин?
— Вопросов больше нет, Евгений Сергеевич. — Пилюгин встал и пошел к двери.