Террористы (Наёёмные убийцы)
Шрифт:
XVII
За прошедшие годы не один человек ломал себе голову, какие, собственно, качества делают Мартина Бека таким превосходным следователем. Начальники и подчиненные одинаково прилежно размышляли над этим вопросом, причем больше из зависти, чем от восхищения.
Завистливые любили ссылаться на то, что на его долю достается мало дел и по большей части достаточно простые. И правда, количество задач, которые он решал, не шло в сравнение с тем, что приходилось расхлебывать некоторым отделам стокгольмского полицейского управления. Если взять отделы краж, наркотиков и насильственных преступлений, то нагрузка у них была чудовищная,
Конечно, людей не хватало, но истина далеко не сводилась только к этому. А признать ее в полной мере никому не хотелось. Не хотелось признать, что важно качество, а не количество полицейских.
С численностью органов охраны порядка в общем-то все было в норме, а вот в подготовке сотрудников хватало изъянов, их не учили разбираться в психологии, работать с людьми. Пополнение, особенно в период экономического процветания, оставляло желать лучшего, отчасти потому, что горожане в полицию не шли, и набирать приходилось в основном безработных с малонаселенных окраин страны. Часто это были люди, совершенно незнакомые с динамикой большого города, многие из них чувствовали себя посторонними и отыгрывались, злоупотребляя силой и властью. Некоторые уходили из полиции, другие искали место подальше от больших городов.
И вообще, не так-то просто было служить полицейским в Стокгольме, где свободно заправляли гангстерские шайки и синдикаты, где наркотиков было хоть отбавляй и даже простейшие конфликты подчас вызывали с обеих сторон взрыв яростного насилия. К тому же начальник ЦПУ при поддержке многочисленных сторонников настоял на том, чтобы реорганизовать прежнюю полицию, у которой, при всех ее изъянах, было и немало преимуществ. Из гражданского, по существу, учреждения сделали централизованное военизированное ведомство, оснащенное, невесть для чего, грозными техническими ресурсами.
За всем этим стояла правительственная партия — она называла себя социал-демократической, но с годами в ней не осталось ничего социалистического и демократического, если не считать названия, служившего все более прозрачной завесой для откровенно капиталистического режима.
В работе полицейского мало радостного и почетного, и многие ее стороны автоматически вызывают недовольство и отпор.
Группа расследования убийств, издавна окруженная несколько преувеличенным ореолом сенсационности и даже романтики, представляла собой исключение.
Но Мартин Бек начинал с низов и был хорошим полицейским уже тогда, когда немногим более тридцати лет назад патрулировал улицы участка Якобсберг. Он легко находил общий язык с людьми, ум и юмор помогали безболезненно решать всякие проблемы, помогало и то, что пришел он в полицию не из армии, как многие его коллеги. Шесть лет патрульной службы не оставили у него никаких горьких воспоминаний, и он мог по пальцам сосчитать случаи, когда приходилось прибегать к силе.
Потом он начал превращаться в кабинетного работника и частенько бывал вынужден идти на компромисс с дубоватыми начальниками, однако ни эти компромиссы, ни различные маловразумительные приказы и инструкции не наносили особого ущерба его душе.
Естественно, Мартин Бек, как и большинство людей, не был равнодушен к своей карьере, но он не собирался делать карьеру любой ценой. Его всегда привлекала оперативная работа, непосредственное общение с людьми, прямое
Но после того, как в пятидесятом году он стал младшим инспектором уголовного розыска, ему довольно скоро посчастливилось попасть в группу расследования убийств. Новая работа увлекла Мартина Бека, он самостоятельно изучал криминологию и психологию, и вплоть до реорганизации ему везло на толковое начальство и хороших коллег. Свою способность находить общий язык с людьми он сохранил и развил настолько, что вскоре приобрел репутацию одного из лучших допросчиков.
Хотя сам Мартин Бек нередко демонстрировал образцы дедукции и чудеса проницательности, качеством первостепенным для себя и своих сотрудников он считал не это.
Спроси его кто-нибудь, что важнее всего в их профессии, он, наверно, ответил бы: во-первых, систематичность, во-вторых, здравый смысл, в-третьих, верность долгу.
В общем и целом Мартин Бек разделял взгляды Леннарта Колльберга на роль полиции в обществе, однако для него было бы немыслимо добровольно покинуть свой пост: слишком высоко он ставил верность долгу. По этой причине Мартин Бек сам считал себя, как правило, скучнейшим типом и частенько хандрил. Правда, в самые последние годы на душе у него полегчало, но он отнюдь не стал весельчаком и не стремился к этому.
Теперь приступы хандры вызывались, скорее всего, тем, что он был довольно высокопоставленным чиновником в обществе, которое явно не собиралось меняться к лучшему.
Однако Мартин Бек не терзался так, как Леннарт Колльберг, из-за вырождения полиции в целом. Он не считал себя причастным к этому процессу. Конечно, ошибок и злоупотреблений хватало, но лично он и его группа не были в них повинны.
К числу многих качеств, которые делали Мартина Бека превосходным следователем, следует также отнести добросовестность, хорошую память, упорство, порой граничащее с ослиным, и развитое комбинационное мышление. А также стремление вникать во все, что в какой-то мере касалось его работы. Часто это были мелочи, в конечном счете не игравшие никакой роли, но в иных случаях кажущиеся пустяки позволяли нащупать важные путеводные нити.
Получив от Леннарта Колльберга положительный отзыв о плане охранных мер в целом, он испытал известное удовлетворение: как-никак Колльберг оставался для Мартина Бека самым надежным советчиком в вопросах его профессии. Разговор их занял всего несколько минут, и он вдруг решил нанести визит, о котором думал давно, да все не мог выбрать время. Собственно, со временем и теперь было туго, но Меландер, Гюнвальд Ларссон и Скакке вполне могли справиться с более или менее бессмысленными запросами и телефонными звонками. Рённ был занят другим делом и вряд ли торчал в штабе.
И Мартин Бек попросил водителя отвезти его на улицу Давид-Багаресгатан.
Мартин Бек умел водить машину, во всяком случае, получил права еще в сороковые годы, однако он почти никогда не садился за руль, да у него и не было своей машины. Теперь, когда до великого события оставалось всего два дня, ему выделили служебную. Она была зеленого цвета, и сотрудник полиции, назначенный водителем, был в штатском.
Через пять минут Мартин Бек стоял перед дверью конторы Гедобальда Роксена.
Звонок не работал, но, постучав, Мартин Бек услышал за дверью два звука: кто-то громко рыгнул и кто-то громко мяукнул. Лишь после этого глухой голос произнес: