Террористы (Наёёмные убийцы)
Шрифт:
— Почему ты так думаешь? — спросил Скакке.
— Не знаю, — ответил Мартин Бек.
Его догадки часто оказывались верными. Многие называли это интуицией, сам же Мартин Бек считал, что интуиция не играет никакой роли в практической оперативной работе; он вообще сомневался, что существует такое свойство.
Эйнар Рённ находился в Танту, в квартире, которую полиции пришлось занять чуть ли не силой. Во всяком случае, не обошлось без взяток, не говоря уже о том, что жильца временно поселили на полном государственном обеспечении в одном из наиболее
От посторонних глаз Рённа защищала тюлевая занавеска — во всяком случае, пока он не зажигал свет. Он его не зажигал. Рённ был некурящий, и полпачки дешевых датских сигарет, которые он иногда носил в кармане, нужны ему были, только чтобы угощать приверженных к никотину злоумышленников.
В свой превосходный полевой бинокль он за шесть часов дважды видел японцев. В обоих случаях они были вооружены автоматами, и Рённ сделал про себя вывод, что японцы вовсе не похожи друг на друга, и старая басня, будто все корейцы, китайцы и иже с ними на одно лицо, басня и есть. Как и то, что говорят про цыган и саамов.
Расстояние между домами составляло около четырехсот метров, и будь Рённ хороший стрелок, — а он им заведомо не был, — к тому же вооруженный дальнобойной винтовкой с оптическим прицелом, он, наверно, смог бы обезвредить того из японцев — желательно более рослого, — который первым выглянет из-за занавески.
После десяти часов дежурства Рённа сменили. К этому времени вся эта затея успела ему основательно осточертеть.
Сменивший его Бенни Скакке был не совсем доволен полученными инструкциями.
— Гюнвальд Ларссон говорит, что мы будем брать их живьем, — кисло произнес он. — Интересно, как мы это сделаем?
— Понимаешь, Гюнвальд против того, чтобы убивать людей, — ответил Рённ, зевая. — Ты не участвовал в операции на крыше на Далагатан четыре года назад?
— Нет, я тогда служил в Мальмё.
— Мальмё… Город, где даже руководящие сотрудники уголовного розыска берут взятки и полиция присваивает казенные средства. Красота. — Он быстро добавил: — То есть, я вовсе не хочу сказать, что ты в этом тоже замешан. Нет-нет, ни в коем случае. — Он надел пальто и направился к двери. На ходу сказал: — Только не трогай занавеску.
— Не буду, не бойся.
— И если случится что-нибудь важное, немедленно набери номер, который записан вон на той бумажке. Тебя прямо соединят с Беком или Гюнвальдом.
— Спокойной ночи, — сказал Скакке.
Самому ему предстояло десятичасовое, скорее всего бессмысленное, бдение.
С наступлением ночи японцы, видимо, легли спать. Правда, одна лампа горела, из чего можно было заключить, что они спят по очереди. Скакке не сразу это сообразил, а вскоре после полуночи он впервые увидел одного из своих подопечных, того, что был поменьше ростом.
Отодвинув занавеску, японец обозрел окрестности. Вряд ли он заметил что-нибудь существенное, зато Скакке, у которого был хороший ночной бинокль, несмотря на скверное освещение, разглядел автомат, покоящийся на сгибе правой руки
Немного спустя Скакке увидел, как шайка хулиганов, которые так расплодились за последнее время, шествует по тротуару, методично разбивая камнями уличные фонари. В шайке были и мальчишки, и девчонки, хотя на таком расстоянии различать их было трудновато. Один из японцев — все тот же малорослый — выглянул в окно, проверяя, что происходит; больше до самого утра никто из них не показывался.
Когда Рённ явился на смену в семь часов, Скакке доложил:
— Я видел одного из них два раза. Он был вооружен, но показался мне куда безобиднее наших собственных хулиганов.
С этими словами он ушел, и Эйнар Рённ занял пост у тюлевой занавески.
В полицейском управлении на Кунгсхольмсгатан тоже не происходило ничего интересного. Фредрик Меландер ушел домой сразу после полуночи, но он жил поблизости, и его несложно — во всяком случае, не слишком сложно — было вызвать при необходимости.
Мартин Бек и Гюнвальд Ларссон засиделись. Уже давно над домами занялся унылый, наводящий тоску грязно-серый рассвет, а они все размышляли над синьками, планами квартир, чертежами домов и картами Танту.
Перед уходом Меландер сказал:
— Это обычный стандартный дом с встроенной пожарной лестницей, верно?
— Верно, — ответил Гюнвальд Ларссон. — А что?
— И пожарная лестница проходит у самой этой квартиры, верно?
Настала очередь Мартина Бека спросить:
— Ну и что?
— Просто один мой родственник живет в таком доме, — ответил Меландер. — И я знаю, как они построены. Мы с ним вместе зеркало вешали — большое, что правда, то правда, — так полстены обрушилось на пожарную лестницу, а вторая половина — в гостиную соседа.
— Ну и как сосед? — поинтересовался Гюнвальд Ларссон.
— Слегка опешил. Он как раз сидел и смотрел телевизор. Футбольный матч в Англии.
— И что ты хочешь всем этим сказать?
— Хочу сказать, что это стоит учесть, особенно если будем брать их сразу с нескольких сторон.
И он ушел, явно не желая жертвовать своим ночным сном, а Мартин Бек и Гюнвальд Ларссон, пока в здании на Кунгсхольмсгатан еще царила относительная тишина, начали превращать недопетую песню Меландера в некое подобие плана.
— Главное их внимание будет направлено на входную дверь, тем более, что она одна, — говорил Мартин Бек.
— Это почему?
— Они ждут, что кто-нибудь, скажем ты, высадит дверь и ворвется в квартиру во главе полчища полицейских. Если я верно представляю себе методы этих типов, они постараются уложить возможно больше нападающих, а потом, когда не останется никакого выхода, взорвут себя в надежде захватить с собой на тот свет кого-нибудь из нас.