Терская крепость. Реквием Двести сорок пятому полку
Шрифт:
Наша первая рота и разведрота брала северо-западную часть Ташкалинского поселка, а внутренние войска – его правую часть. У нас тогда всего один боец разведроты был легко ранен осколком по шее, а подразделения внутренних войск шли с большими потерями. Задачу они не выполняли, тогда командующий группировкой генерал Булгаков отругал генерала Малофеева, послал его организовывать атаку лично, тот мужик был заводной, пошел и погиб.
«Лежали они рядочком, упакованные в фольгу…»
Алексей Горшков, командир взвода ЗУ, старший лейтенант:
– Начались бои за пригород Грозного –
За нашими позициями была вертолетная площадка, то и дело за погибшими прилетали вертолеты. Лежали они рядочком, упакованные в фольгу. За два дня боев вертолеты за погибшими прилетали 8–9 раз, и в каждом забирали по 8–10 «двухсотых». Да раненых сколько вывезли… В общем, из трехсот тогда вышли из боя всего человек пятьдесят.
Пятого января наш полк получил приказ брать Ташкалу. Мы справились с ней за два дня. Пятого в обед начали – и седьмого утром взяли…
«У нас такой дури не было никогда…»
Виктор Петров, командир отделения эвакуации медицинского взвода 1-го мотострелкового батальона, гвардии старший сержант:
– Огромная гора у Соленой балки, что над Старыми Промыслами. Весь склон был усеян трупами – сотни, в пакетах, готовые к отправке. Отправить их сразу было невозможно. Это были погибшие солдаты какой-то части внутренних войск и гантамировцы. Видел, как они шли, еще живые, вдоль улицы в две колонны. Видел, как они заходили даже одной колонной на улицу. Не знаю, кто у них был командир, но он людей просто на отстрел вел. У нас такой дури не было никогда. Мы шли, точнее ползли – как тараканы, обнимая землю, «облизывая» каждый двор, углы домов, окна, подвалы…
«Занимался процедурой опознания…»
Эдуард Дроздов, командир медроты полка, старший лейтенант медицинской службы:
– Очень напряженными, потребовавшими нечеловеческих усилий от медслужбы полка оказались последние несколько дней в конце декабря 1999 года.
Шли бои в Старопромысловском районе Грозного, там участвовали еще и внутренние войска МВД. Но я так и не понял, как у них была организована медицинская служба. Дело в том, что всех «трехсотых» и «двухсотых» («вэвэшников», в основном) в один момент стали привозить к нам в медицинскую роту. По всей видимости, у них не оказалось такого подразделения, как медицинская рота или хотя бы медпункт, а все на уровне врача или фельдшера с сумкой. Поток раненых был большой: поесть или поспать – практически не было времени.
Очень удачно, что погода была более-менее нормальная, без туманов, это позволяло после оказания врачебной помощи раненым быстренько отправлять их вертушками на Моздок, Владикавказ, и, значит, многим удалось сохранить здоровье и жизнь. Естественно, применялась сортировка для определения очередности оказания помощи и эвакуации, медики у нас были грамотные. А вот телам погибших пришлось ждать отправки. После того как интенсивность потока на медроту раненых сократилась, для них была выделена площадка, и снова я с водителем медроты занимался процедурой опознания, извлечением боеприпасов из карманов и разгрузок.
За три дня через медроту прошли более двухсот раненых различной степени тяжести. Помню, зная о такой сложившейся
27 декабря. В 7.30 был осуществлен запуск УР-77 для обеспечений выхода подразделений внутренних войск в жилые кварталы города. В 8.00 началась артподготовка атаки. Артиллерия полка и группировки вела огонь до 9.10. В 9.10 по отметке 284,4 начала наносить БШУ (бомбо-штурмовые удары. – Авт.) фронтовая авиация в интересах выполнения задачи 276-го полка. В 9.00 подразделения внутренних войск начали заход в город. Подразделения 276-го полка начали наступление на высоту с отметкой 284,4.
В 9.30 по отметке 284,4 нанесла удар установка «Буратино». В течение дня по высоте с отметкой 284,4 наносила удары армейская авиация. Противник оказывал ожесточенное сопротивление. Он не ожидал такого широкого наступления, однако оказывал упорное сопротивление подразделениям 21-й БОН и 276-му мсп. Артиллерия полка и подразделений обеспечивала качественное выполнение задач вышеуказанным частям, вели огонь по вызовам.
«На высоте был лунный пейзаж…»
Игорь Дружинин, разведывательная рота полка, контрактник:
– Через день-два стали продвигаться к самой большой высоте вперед, но штурмовать ее стал другой полк, вроде бы 752-й. По нам издалека поработал АГС, да иногда стрелял снайпер из частного сектора, и все, а вот 752-му полку досталось сильно, они три дня высоту штурмовали у нас на глазах, с потерями. Мы стояли в 600 метрах от высоты, все время по ней прямой наводкой били танки и «саушки».
Был один момент, когда «Крокодилы» – Ми-24 – по высоте работали, по ним оттуда бил БМП-2 трассерами, и вот один «Крокодил» повернул на выходе из боевого не в поле, как все, а влево, в сторону Грозного. По нему начали бить в упор из «зушек» из частного сектора Грозного, а пролетал-то он мимо нас, и получилось, что лупанули по нам так, что деревья в щепку разлетелись. Позже, чтобы не расслаблялись, обстреляли нас из автоматов. На третий день, ночью, высоту бомбили «объемниками», и утром высоту взяли. Нас, человек пять разведчиков, послали находиться возле наших «зушек» на «Уралах», они били в упор по окопам на правом скате высоты, «чехи» сильно отстреливались, и «Уралы» свалили.
На высоте был настоящий лунный пейзаж, километры окопов. Здесь сделали НП, по-моему, всего нашего направления. Высота господствовала над всем Грозным, вот почему за нее «чехи» так держались. На следующий день нас прилично обстреляли из АГС с Катаямы.
Из писем семье майора Бориса Асатряна:
…Мы находимся на западной окраине Грозного. Мародерки не стало, стада тут не бродят, поэтому чикаем снова тушенку. После отпуска, думал, заскочу к Солонинкину, до отпуска они стояли по соседству справа от нас, а после их передвинули на юг. Пару дней назад приезжал из группировки полковник Королев, передал от Коли привет. Зинченко и Абрамова вижу сейчас часто.