Тертый калач
Шрифт:
– Выход там! – закричал Князев, направляя людей к вестибюлю.
Тех, до кого в панике не доходили его слова, он хватал, разворачивал за плечи и подталкивал в нужном направлении. И тут над Богданом угрожающе захрустело, он инстинктивно рванулся в сторону. С грохотом в коридор сползли деревянные балки перекрытия, густо перевязанные дранью. Путь к отступлению в вестибюль, а следовательно, и к выходу, оказался отрезан.
– Черт, – выругался Богдан.
Ему хотелось сказать что-либо покрепче, более соотносившееся с ситуацией, но рядом с ним оказалась молоденькая
– Боже, а там еще люди, – проговорила она, указывая в конец коридора.
– Раз люди, нам туда! – Богдан потащил медсестру к палатам, расположенным на первом этаже северного крыла.
Он не воспринимал сейчас медсестру как хрупкую женщину, она была служащей клиники и обязана спасать пациентов. Двери нескольких палат были открыты. На ходу Богдан заглядывал в них – пусто. Люди успели уйти. На полу у тумбочек валялись рассыпанные букеты, осколки от ваз. На стенах криво висели картины.
– Спасите! – послышалось из-за одной двери, следом раздался несильный удар.
Князев с трудом выбил заклинившую дверь из перекошенной коробки. Навстречу ему рванулась пожилая женщина в халате. Ее взгляд тут же наткнулся на непроходимый завал в коридоре.
– Куда же… – сказала она и осеклась.
– Пожарный выход там. – Князев бросил взгляд на план, висевший на стене, и закашлялся от забившей горло пыли.
Здание вздрагивало, трещало. По дороге Богдан выбивал закрытые двери, всего набралось семь человек, не успевших выбраться с первого этажа северного крыла. Это были люди, находящиеся на восстановлении после операций, вполне способные действовать самостоятельно. В государственной больнице их уже непременно выписали бы домой. Князев, медсестра, трое мужчин и четыре женщины добрались, наконец, до пожарного выхода. Массивная дверь вела на крыльцо внутреннего дворика.
Богдан налег на нее плечом, та не сдвинулась с места.
– Заперта?
Медсестра замотала головой.
– Еще полчаса тому назад я через нее выходила покурить.
– Заклинила.
В дверь били, но ничего не помогло. Перекошенная коробка надежно удерживала толстое полотно, восстановленное согласно исторической правде, – в девятнадцатом веке строили на века.
– Уж лучше бы там стояла современная пластмасса. – Богдану вновь захотелось выругаться.
Пришлось возвращаться к палатам. Другого выхода, если верить плану, отсюда не имелось. Путь к вестибюлю перекрывал завал из балок. Но и тут ждало разочарование. Во всех палатах первого этажа на окнах стояли искусно выкованные, казавшиеся легкими и ажурными, но на самом деле надежные стальные решетки. Богдан распахнул окно. Возле дома людей уже не было, разбежались. Сверху падала откалывающаяся штукатурка, слышались крики:
– Спасите!
На другой стороне неширокой улицы собралась толпа зевак, молодежь увлеченно снимала происходящее на айфоны. Единственным, кто находился на одной стороне улицы с клиникой,
– Эй! – крикнул ему Князев.
Мужчина обернулся. Было видно, что ему не хочется здесь задерживаться.
– Чего не убегаете? – спросил он.
– Хороший вопрос. Там завал, не пробраться. А тут решетка. Трос есть?
– Есть, – неохотно сказал водитель.
– Давай один конец мне, второй цепляй на фаркоп.
Водитель сдал задом к окну, заехав задними колесами на тротуар, покосился на расколотую, слегка накренившуюся стену и подал Богдану петлю металлического троса.
– На тебе еще и монтировку, – расщедрился он. – Без нее трос не закрепишь.
Князев протянул петлю сквозь решетку, просунул в нее монтировку. Водитель сел за руль и обернулся глядя в открытую дверцу.
– Пошел, – махнул рукой Богдан.
«Скорая помощь» осторожно двинулась вперед. Трос натянулся. Задние колеса машины стали понемногу пробуксовывать на газоне. Трос звенел, вот-вот оборвется. Водитель попался умелый, он не рвал вперед, а шел, как принято говорить, «внатяг». Решетка заскрипела, подались заложенные в стену анкера. «Скорая помощь» съехала на асфальт, и за ней, подпрыгивая, высекая искры, потянулась кованая решетка. Водитель остановил машину, высунулся из кабины, подняв большой палец.
– Есть. Я, честно говоря, думал, стена завалится.
И это не было преувеличением. Стена время от времени вздрагивала.
– Выпрыгивайте, – теперь Князев был спокоен за пациентов.
Мужчины могли помочь выбраться женщинам. Высота небольшая, метра два с половиной. Да и водитель «Скорой» готов был помочь внизу.
– Наверху пациенты есть? – Богдан еще плохо ориентировался в планировке клиники.
Он проработал тут охранником только три дня, да и было в хитросплетении коридоров много нелогичного, доставшегося зданию из прошлого.
– Там, на втором этаже, палаты нетранспортабельных пациентов, – выдохнула медсестра.
В ее глазах Богдан прочитал животный ужас. Девушка не могла заставить себя подняться этажом выше. Здание разваливалось, о чем свидетельствовал постоянный хруст, сыпавшаяся с потолка и с раскалывающихся стен штукатурка. А спасение было совсем близко – раскрытое окно с выдранной решеткой. Что она, хрупкая, могла поделать с нетранспортабельными пациентами? Погибнуть вместе с ними?
– Выпрыгивай, я один, – сказал Князев медсестре.
Та благодарно взглянула на него и забралась на широкий подоконник. Взвизгнув, прыгнула вниз, прямо в руки услужливого шофера.
– А ты? – спросил тот.
– Я потом. Уводи людей от здания. – Князев скрылся в завесе пыли.
Он пробрался к лестнице, ведущей на второй этаж. Сверху долетали крики о помощи. Благо грузовой лифт стоял с распахнутой дверцей. Иначе еще пришлось бы проверять, не застрял ли кто в нем. Богдан взбежал по лестнице и буквально наткнулся на девушку в инвалидной коляске. Она балансировала на верхней ступеньке, не решаясь сделать последний отчаянный рывок.