Теряя маски
Шрифт:
– Да что б вас! Извращенцы! – вскочила девушка и, отряхнув, а заодно и поправив юкату, гордо удалилась, удерживая на лице возмущенное выражение.
По-моему, женское население Японии говорит так, когда им просто нечего сказать. Почти зайдя в дом, принцесса клана обернулась и, наставив на нас указательный палец, произнесла:
– Шулеры!
После чего исчезла в доме.
– Каждый раз после проигрыша в карты, – заметил Сэн, покачивая головой, – все заканчивается одним и тем же словом. Ну да ладно, – вздохнул он и, посмотрев мне в глаза, продолжил: – Не обижайся на нее, Синдзи, она действительно относится к тебе хорошо и просто поторопилась
– Не стоит, Сэн-сан, я все понимаю. Это вы меня извините, как-то резко я отреагировал.
Прикрыв глаза и обозначив кивок головы, наследник клана вернулся к прерванной теме.
– В целом, как я понял, ты не против съездить с нами на горячие источники? – произнес он полувопросительно.
– Совершенно не против, – соврал я, усилием воли давя желание поморщиться. Неприятие вранья – еще один минус ведьмачества. Абсолютам в этом смысле сложней всего. Но хоть не критично. Впрочем, надо было как-то иначе построить фразу.
– Замечательно. – Еще одна улыбка. Вообще Охаяси жутко улыбчивые люди. Это я так сыронизировал, если кто не понял. – В таком случае, будем ждать, когда дела позволят тебе отправиться с нами на отдых.
– Мы подъезжаем, шеф, – донесся из мобилы голос Святова, – если у тебя есть время, можем прямо сейчас зайти.
Интересно, а Беркутов что, даже умыться с дороги не хочет? Ну, или там пивка выпить, снять усталость?
– Да, я свободен сейчас, подходите.
Положив на стол телефон, встряхнулся. Поразительно, я даже немного нервничаю. А все почему? А все из-за Святова. Накрутил себя, что даже я напрягся. А по сути? Ну, будут переговоры неудачны, и что? Переживем.
Зашедший вместе с Сергеичем мужчина впечатлял. Фраза «пес войны» сама собой пришла мне на ум. Сорокалетний примерно мужчина с обветренным, испещренным морщинами лицом смотрел на мир вечно прищуренным, словно он стоит против ветра, взглядом. Одет он был в черный деловой костюм, и, несмотря на досужее мнение, что на военных любая гражданская одежда смотрится, словно пиджак на козле, ему костюмчик шел.
– О, добрый день, Евгений Евгеньевич, – поздоровался я на русском, закрывая ящик для документов. – Прошу, присаживайтесь. Сергеич, кликни там кого-нибудь, пусть чай принесут. И… – уставился я с вопросом на вновь прибывшего.
– Кофе, – ответил Беркутов.
– И кофе.
Кивнув, Святов вышел из кабинета.
– Я, конечно, слышал о твоем возрасте, но не думал, что ты настолько… мал.
Я аж чуть не поморщился. Понятно, что меня провоцируют, но настолько грубо? Кто тут к кому, в конце концов, наниматься пришел? Пусть даже не наниматься, но надо же иметь хоть толику вежливости. Стоп, хорош брюзжать. Надо сесть, наконец, за стол. Вот что делают восемь лет в Японии, совсем одичал. Не так уж он и нагрубил. В пределах разумного.
– Давайте сначала определимся, чего мы хотим друг от друга, – произнес я, проигнорировав его слова. Тоже в какой-то мере грубость.
– Ну, давай, – и замолчал. Предлагает мне начать?
– Хм… Что ж, – потер я переносицу. – Мне нужны верные люди. Те, кто присягнет мне, когда я получу герб. – Это ему толстый такой намек. – Бойцы, техники – в широком смысле слова, логисты, водители, секретари… кто угодно, кому я смогу доверять. Работу, уж поверьте, я найду всем. – И сразу поправился: – Возможно, не сразу, но обеспечение на это время я возьму на себя.
Теперь моя очередь молчать, посмотрим, что он ответит.
А ответил
– Не против?
Ты глянь, уже лучше.
– Да, конечно, – пододвинул я к нему пепельницу.
Он закурил. Выпустив дым от первой затяжки в потолок, задумался.
– Знаешь, – начал он наконец, – довольно трудно выразить словами то, что я хочу от тебя получить.
– Особенно так, чтобы я не побежал вам это сразу демонстрировать, – усмехнулся я.
– Да, где-то так, – улыбнулся он в ответ. – Святов рассказывал тебе о ситуации с остатками моего клана?
– Совсем немного. Хотя нет, пожалуй, ничего. Про сам клан я вообще от него мало что слышал.
– Хех. И так повсеместно. Люди, которые раньше считали друг друга чуть ли не семьей, стараются не вспоминать прошлое. А ведь бывшие соклановцы и их дальнейшая судьба это самое прошлое бередят. Вот и получается, что все позабыли друг о друге. Никто не смотрит назад, стараются не думать о будущем. Только забыть о том, что нас связывало, довольно сложно. И это только социальная часть проблемы, а есть еще и финансовая. Слишком многие так и не смогли устроиться в новом мире. Не знаю, как там с родами, а вот простолюдинами правит безнадежность. Я не говорю за всех, многие вполне неплохо устроились. Но вот те, кто не смог… Это, кстати, в основном гражданские. Особенно не подфартило женам убитых бойцов. Эх, не знаю я, как это словами сказать! Хреново остаткам клана. Просто хреново. Я же хочу, чтобы те, кто рискнет, вновь почувствовали за спиной… нет, не силу. Это наша задача дать тебе силу. Надежность? Ну, это само собой… Чувство локтя? М-да, весь перелет думал, как это сказать, но так и не надумал, – усмехнулся он с горечью.
– Я понял вас, Евгений Евгеньевич.
– Да? – спросил он скептически.
Еще бы мне не понять. Я столько лет был частью ведьмачьего корпуса, а потом, блин, уволился. Но ему-то об этом не скажешь.
– Да, – ответил я, ухмыляясь. Как бы намекая на некую тайну. – У меня очень хорошее воображение.
– И что ты мне скажешь на мои слова, со своим воображением?
Тонкий момент.
– Я не бросаю своих людей, – произнес я, немного подумав. – Никогда и ни в чем. А вот локоть вы можете почувствовать только сами. – И, заметив, как задумался русский, решил немного пояснить: – Тут все дело в доверии. Я в любом случае не оставлю своих людей, а вот доверять мне или нет, только от вас зависит. Доверитесь – почувствуете… э-э-э… целостность, нет – и что бы я ни делал, вы так и останетесь наемными работниками. Я понимаю, – поднял я руки, – что доверие не приходит с бухты-барахты, но вот так взять и доказать, что я… э-эм, достоин, я не могу. – И, потянувшись за своей пачкой сигарет, добавил: – Никто не может. – И, видя, что Беркутов не собирается пока отвечать, закурив, продолжил: – Но это все так, философские рассуждения. В любом случае, все станет понятно лишь со временем.
– Действительно, – отмер Жень-Жень. – Давай поговорим о более… приземленных вещах.
Именно этот момент выбрал Святов, принеся наконец заказанный чай и кофе.
– Во, видал, – обратился я к Беркутову. – Даже адъютанта нет. А все почему? Режимный объект, тудыть его, – разрядил я немного обстановку. – Надо бы все-таки поставить наряд по штабу. Хоть будет кому мне чай носить.
– Зачем плодить сущности? – заворчал Святов. – Пусть лучше на полигоне вкалывают. И так людей мало.
– А чай мне ты будешь носить?