Теряя веру. Как я утратил веру, делая репортажи о религиозной жизни
Шрифт:
Заиграла музыка. На большом экране над сценой высветились слова, и прихожане, поднявшись, запели хором. Большой зал мгновенно наполнился энергией. Музыканты — электрогитарист, пианист, басист, ударник — и несколько певцов вместо традиционных гимнов исполняли так называемую «религиозную музыку»: современные песни с простыми текстами, полными повторений и рефренов. «Кто поет, тот дважды молится», — говорил святой Августин и был прав. Снова и снова выпевая одни и те же слова на легкую, запоминающуюся мелодию, мы входим в своего рода транс — состояние, в котором можно встретиться с Богом. Однако, чтобы понять и полюбить эту музыку, мне потребовалось
Поначалу я просто не хотел петь. Голос у меня не слишком хорош, к тому же я смущался, чувствуя себя новичком. Во время пения некоторые прихожане вздымали руки к небесам, другие прикрывали глаза и раскачивались в такт музыке. В первый год своего воцер-ковления я просто приходил на двадцать минут позже, чтобы во всем этом не участвовать. Но со временем музыка оказала свое действие, и я начал понимать их чувства. В такие минуты кажется, что ты ведешь задушевный разговор с Богом и купаешься в Его любви.
Главный номер программы в церкви Моряков — проповедь Кентона Бешора, старшего и самого популярного пастора. Сын проповедника, в 30 лет Кентон унаследовал от отца дряхлую, рассыпающуюся на глазах церковь. Первым делом он выкинул орган, а с ним — и прочие традиционные аксессуары. Главной своей задачей он счел вернуть в церковь людей, которые по тем или иным причинам от нее отвернулись. Число прихожан росло день ото дня: всем нравился молодой красивый пастор с мальчишеским лицом, густыми каштановыми волосами, которые он постоянно отбрасывал со лба, быстрым умом и остроумной речью. Но больше всего волновали и привлекали людей его необычные проповеди, так называемые «послания», сочетающие Писание и библейскую историю с юмором и неподдельной чувствительностью. Проповеди, в которых христианство становилось живым и обретало связь с современным миром»
Проповеди Кентона напомнили мне один случай из детства — единственный раз, когда я увидел в церкви что-то привлекательное. На подготовительных занятиях перед конфирмацией отец Янг читал нам, двенадцатилетним мальчишкам и девчонкам, отрывки из «Библейских рассказов» Дика Грегори — собрания библейских историй, которые афроамериканский общественный активист переложил на язык тогдашней улицы. В одной главе Грегори пересказывает притчу из главы 25 Евангелия от Матфея — рассказ Иисуса ученикам о том, как Бог будет судить людей на небесах. Вот как Грегори завершает эту историю:
Тогда плохие парни скажут: «Да что Ты, ГосподиI С Тобой мы никогда ничего такого не делали! Мы так поступали только с нищебродами, которые вечно ноют и просят денег, или со стариками, которые даром едят наш хлеб. Или с грязными хиппи, нигерами, жидами, педерастами, коммуняками. Или с бомжами, алкашами, нарколыгами, бандитами - но не с Тобой, Господи!»
И Судья ответит: «Вот вы сами себя и уличили. Ведь то, что вы делаете с людьми - пусть даже с самым последним из людей, - вы делаете и со Мной. Так что жарьтесь в аду, а эти ребята пойдут со Мной на небеса.
О «Библейских рассказах» я не вспоминал, пока в свое первое воскресенье в церкви Моряков не услышал проповедь Кентона. Кентон, прирожденный оратор, заставлял слушателей смеяться вместе с ним в начале проповеди и утирать слезы — к ее концу. В первые месяцы своего воцерковления я с восторгом слушал циклы его «посланий», связанные определенными темами: «Десять главных чудес в жизни Иисуса», «Скорая помощь Бога: ветхозаветные рассказы», «Надежда в жизненных бурях», «Плоды духа — лучшее, что
Приведу типичное для Кентона начало проповеди:
Все течет, все меняется. Наш мир несется вскачь асе быстрее и быстрее: постоянно происходит что-то новое. Что творится с рынком? С нашими инвестициями? С бизнесом? С политикой? А как насчет нашей личной жизни? Все кружится, как в калейдоскопе. Где же искать незыблемые истины, которых нам так не хватает в этом постоянно меняющемся мире?
За истиной мы обращаемся к Слову Божьему, потому что Библия - не просто книга. Это книга, которую отредактировал и издал для нас сам Бог. В ней Он собрал истины и принципы, с которыми мы можем сверять свою жизнь в этом изменчивом и непостоянном мире.
...Понять Библию непросто. Для начала необходимо понять того человека, который написал каждую книгу [Библии], понять его время, культуру, в которой он жил, людей, к которым он обращался. Поняв контекст, в котором написана Библия, мы сможем разглядеть в ней вечные истины, незыблемые принципы, а затем перенести их к нам, в XXI век, и начать применять в нашей жизни.
Для человека, практически ничего не смыслившего в Библии, все это стало откровением. Как будто я открыл для себя чудесного нового писателя: с той лишь разницей, что автором — или, по крайней мере, вдохновителем — этой книги был сам Творец вселенной. Мне казалось: наконец-то я узнал, как вести достойную жизнь! Разгадки всех тайн ждали меня здесь — в «Инструкции по жизни», как иногда называют Библию христиане.
Уроки Писания по большей части совпадают с советами здравого смысла, но при этом они освящены авторитетом Бога. Например: люби Господа всем сердцем, люби ближнего как самого себя. Прощай и даже люби своих врагов. Почитай свою жену. Будь честным и искренним. Заботься о бедных. Не сплетничай. Не влезай в долги. Отличные советы. И Библия — иными словами, Бог — обещает тем, кто им следует, жизнь, полную блаженства.
С самого первого дня в церкви Моряков я начал ощущать любовь к Богу, так не похожему на того, с которым я вырос. Этот Бог любил меня — и любовь Его была совершенной. Что бы я ни делал — я знал, что от этого Он не будет любить меня ни больше, ни меньше. А мне так не хватало безусловной любви! Бог — надежный фундамент, на котором я могу построить свою жизнь. А как мне жить — Он подробно рассказал в своей Священной Книге. Какое облегчение — знать, что теперь за твою жизнь отвечает кто-то другой!
Я делал первые робкие шажки в христианстве. Уже не просто ходил по воскресеньям в церковь, но с нетерпением ждал этого всю неделю. Молился утром и вечером. Поверял Богу свои желания: найти работу получше, вылечить желудок, получить прощение жены за то, как вел себя с ней до свадьбы. Несмотря на свой энтузиазм, я еще не готов был нырнуть в христианство с головой. Мне было неловко называть себя христианином — слишком много всего связано с этим словом. За стенами церкви я старался даже не произносить слово на букву «И». Само слово «Иисус» («И-и-и-сюс!» — так, с сильным южным выговором, всегда звучало оно у меня в уме) так загажено всевозможными телепроповедниками, истрепано фильмами и телешоу, захватано спортсменами, восклицающими у финишной ленточки: «Хочу поблагодарить за свою победу Господа и Спасителя Иисуса!» — что мне казалось стыдно произносить его вслух. Я хранил свою зарождающуюся веру в тайне, не говоря о ней ни с коллегами, ни с друзьями, ни даже с родными.