Тесные контакты четвертого рода
Шрифт:
Вокруг висела самая прозрачная тишина. Ветки вокруг и те колыхались совершенно бесшумно. Я вертел головой, стараясь услышать то, что насторожило товарища. Если б это оказался кибер, то мы его обязательно бы услышали. На наше счастье они трещали так, что не услышать его было просто невозможно.
— Кибер?
Шеф покачал головой.
— Нет. Локатор. К нам гости… Возвращаемся.
Смотреть на тот берег можно было сколько угодно, только что это меняло? Деревья там оставались деревьями,
— Нет его, — сказал брат Пошша. — Хоть в три глаза смотри — нет.
— Молитвы действуют… — поддакнул из-за спины брат Вирт. — Пляшут за нас Братья, молятся, поклоны кладут…
Брат Ор, старший из них, прикрыл глаза. Не им решение принимать — ему.
В прозрачном, не замаранном туманом воздухе, слышалось, как на том берегу падают в реку капли. Тут не было камней, перегораживающих русло, и эта капель, да журчание воды, обтекающей опущенные в воду ветки кустов, было единственным, что нарушало тишину. Странно только, что птиц не слышно… Ну да в таком колдовском месте много чего странного может быть.
— Ну, тень руки Его над нами!..
Уснастив узлы с одеждой на головах, троица ежась от холода правым шагом ступила в реку. Поверхность раздробилась кольцами, спешившими раньше Братьев попасть на другой берег.
Все обошлось.
Никто не упал, никого водяные Пеговы прислужники не утащили для растерзания. Торопливо облачаясь в рясы, они вертели головами. Тут уже начинались места, где вполне можно было повстречать Пеговых прислужников — колдунов и демонов.
— Есть тут кто-то, — Пошша боязливо кивнул на кусты. — Вон ветки обломаны.
От его слов у всех по спинам пробежал холодок. Несколько мгновений монахи смотрели, вспоминая рассказ Старшего Брата о том, что случилось в этом лесу несколько дней назад — смерть Императора и сама по себе событие, а уж то при каких обстоятельствах она произошла, и от чьей руки Адента смерть принял вообще все переворачивало с ног на голову.
Откуда-то издалека ветер принес негромкое жужжание. Брат Вирт, так и не надев рясы, ухватился за фигурку третьего воплощения Кархи.
— Поступь демона! Вера будет нам защитой! В круг!
Они сделали шаг друг другу навстречу, но…
Вирт упал на втором шаге. Это было два независимых движения — он одновременно делал шаг вперед и падал. Ор, чувствуя, что что-то не так посмотрел направо, но там уже никого не было — ни брата Пошши, ни деревьев, ни травы.
Только тьма.
Проводив Бомплигаву до ворот городского монастыря, где того встретили как старого знакомого, Эвин сколько-то постоял, убеждаясь, что его враг заночует за монастырскими стенами. Так оно и вышло. Заскрипел брус, что братья положили поперек ворот, и во дворе громко ударили о землю монашеские ноги, начиная вечернюю охранительную пляску. Когда пляска закончилась, он еще на всякий случай постоял немного в тягостном размышлении и вернулся в корчму. Жизнь поворачивалась совсем иным боком, и такой вот поворот следовало обдумать с кубком вина. Долги чести, оказывается, еще не оплачены, месть не завершена!
Старик, чью жизнь он спас, дожидался его. Он оказался городским аптекарем. Причитая и охая,
Думая о своем Эвин рассеянно принимал изъявления благодарности. В корчме они остались одни и хозяин обхаживал их, чтоб его вечер не стал совсем уж пропащим.
Старик что-то болтал, но Эвин его почти не слушал.
Морда у кровника была довольная. Явно не бедствует. И в монастыре его принимаю. Не зря наверное… А все-таки Карха на его стороне! Он ведь ему его показал, а не наоборот. Бомплигава, наверное про него тоже думает, что живым их огня не выбрался. Значит, не ждет удара. Этим и следует воспользоваться. Один он теперь. Без телохранителей! Вот где удача!
Старик закончив с изъявлениями благодарности пространно, но не мешая думать, стал рассказывать о своем изобретении — специальных огненных стрелах для подачи сигналов. Тут Эвин прислушался, но быстро потерял интерес — ну какой, скажите, толк от стрел, горящих в полете разными цветами? Сигналы подавать? Зачем, если эту работу отлично выполняют военные трубачи? Глупости…
Но Бомплигава-то! Как он выжил?
Радиомаячок, что Десятый фиксировал все это время на одном и том же месте, сдвинулся и медленно начал перемещаться вдоль границы периметра. Среди здешнего безмолвия он смотрелся тускловатой звездочкой, медленно со скоростью около трех с половиной километров час двигавшейся к югу. Двенадцать минут Десятый отслеживал его со всем вниманием, ожидая всплеска активности, может быть активной локации или даже нападения, но источник ничем себя не проявил. Все осталось как прежде — немодулированные сигналы на аварийной частоте.
Десятый отметил это, перебросил информацию Седьмому и Одиннадцатому, получил подтверждение и вернулся в прежний режим.
Непонятности продолжались, шли своим чередом.
Хоть я и противился этому, но лагерь мы все-таки перенесли за реку. Я стращал Чена бешенным кибером, но он настоял на своем — начальник.
К моему удивлению он оказался прав. Кибер нас не тронул. То есть не просто не тронул, а даже на глаза не показался. Чтоб убедиться в его безразличии мы спустились вниз по течению километра на два и перенесли на тот берег палатку. Мне жалко было её терять, но Чен излучал такую уверенность, что и сам я поверил ему и не стал переправляться обратно.
Тишина висела над деревьями, и только изредка до нашего слуха долетал плеск какой-нибудь слишком уж разыгравшейся волны.
— Тут и встанем. До границы по моим расчетам еще метров двести.
Тут было не только тихо, но и уютно — под здоровенными в обхват деревьями стелилась низкая трава. Учитывая, что дно палатки все-таки шилось из тонкого пластика, это было весьма кстати.
У меня в голове это как-то не укладывалось. Во мне, словно условный рефлекс, вбитый последними событиями, сидело убеждение, что едва мы перелезаем за реку, то тут же появляется эта проклятая железка, а тишина висела, никак не собираясь рваться или дробиться на осколки.