Тесный путь. Рассказы для души
Шрифт:
совершать ежедневные маленькие подвиги, и это иногда бывает ещё труднее.
Знаете, что я придумала? Завтра суббота. Ты, Костик, отправишься в гости к бабушке и дедушке, переночуешь и внимательно понаблюдаешь за всем происходящим. Если ты заметишь и поймёшь, почему я предложила тебе написать сочинение про собственного деда, то станешь мудрее.
Папа пожал плечами, а Костик недовольно поморщился: выходные он планировал провести веселее. А у бабушки с дедом — какие развлечения?! Они уже старенькие, больные... Бабушка в инвалидной коляске
Но мама всегда умела заинтриговать сына, и, ложась спать, он уже представлял себя следопытом, который проведёт настоящее расследование и всё узнает: а вдруг дед был в молодости разведчиком? Или ещё кем-нибудь—очень важным?!
Дед с бабушкой жили в соседнем доме. По дороге к ним Костя вспоминал всё, что знал про них. Раньше врачами работали, троих детей вырастили: папу, дядю Колю и дядю Сашу. Бабушка была не просто врачом, а главным врачом и привыкла командовать. А дед был просто врачом.
Стоп-стоп... А если дед врачом был совсем не простым, а героическим?! Хирургом?! Костик представил операционный стол и деда-хирурга. Идёт война, и смелый хирург делает операцию прямо во время бомбёжки! Свищут пули, взрываются бомбы, а он спасает раненых!
Позвонил в дверь и с порога:
— Деда, а ты каким врачом был —военным хирургом, да?!
Дедушка вышел встречать — невысокий, седой, в мягких тапочках со смешными помпончиками. Улыбнулся растерянно. За спиной—бабушка на инвалидной коляске. Голос у бабушки, в отличие от тихого и вроде даже робкого голоса деда, громкий, властный, командирский прямо голос:
— Костик, здравствуй, дорогой! С чего это ты взял про военного хирурга-то?! Во время войны дед твой ребёнком был. И работал он всю жизнь лор-врачом. Знаешь, такие врачи бывают: ухо-горло-нос...
Костя прямо с порога расстроился. Ухо-горло-нос... Да — героического мало... Похоже, сочинение ему в эти выходные не написать...
Дед притянул его к себе, обнял тихонько. Старенький, слабый... Не герой, нет — не герой... А бабушка продолжала громко командовать:
— Костик, я деда в магазин командирую! Ты с ним пойдёшь или со мной останешься?
Да, выходные, похоже, обещали стать скучными. Костик вяло ответил:
— С дедом...
Они пошли в магазин, дедушка достал там бумажку и, читая бабушкин список, складывал продукты в тележку. А Костя бегал и помогал ему. Когда они вернулись домой, бабушка снова скомандовала:
— Дед, я забыла про молоко. Сходи ещё раз — за молоком!
Костику хотелось проворчать что-нибудь о бабушкиной забывчивости, но дед нисколько не расстроился, а в таком же мирном и благодушном расположении духа отправился снова в магазин.
— Деда, часто бабушка тебя так гоняет?
— Машенька? Забывает иногда... Для нас старается—сейчас вот блины напечёт...
Когда они вернулись домой во второй раз, бабушка уже не таким командирским голосом виновато попросила:
— Простите меня, масло растительное кончилось...
Костик рассердился на бабушку. Посмотрел
— Не печалься, Машенька, будет тебе масло!
В третий раз Костик с дедом не пошёл: устал. Про деда подумал только: «Вот это терпение!»
Костик остался хозяйничать с бабушкой. Баба Маша ловко передвигалась по дому в инвалидной коляске. Пришли на кухню, там было солнечно и уютно, на стенах висели пучки душистых трав, дедушкины лекарственные сборы. Бабушка замесила тесто, поставила чайник. Костик пошёл на балкон за банкой земляничного варенья и чуть не запнулся о верёвку:
— Бабушка, это чего у вас тут за верёвки такие?!
Бабушка засмеялась:
— А ты пойди — посмотри!
Костик исследовал начало и конец верёвки и понял, что начало её у кровати бабушки в спальне, а конец в гостиной, у дивана деда. Причём верёвка у деда заканчивалась деревянной колотушкой, привязанной к кастрюле таким образом, что когда за верёвку дёргали, колотушка стучала о кастрюлю. И стучала довольно громко.
— Это что за будильник такой?
Бабушка улыбнулась:
— Да вот дед за меня переживает очень. Вдруг мне ночью плохо станет или пить захочу. А слышит он уже плохо. Вот и придумал, чтобы я его могла позвать в любое время.
— А ты его часто будишь?
Бабушка вздохнула виновато:
— Да раз пять за ночь бужу... Болею я, Костенька...
— А он не ругается?
— Нет. Твой дед —стойкий оловянный солдатик... Если бы неон... Знаешь, меня тут прихватило так сильно... Скорую вызвали... Температура сорок, подозрение на пневмонию. В больницу на ночь не поехала, думаю, посмотрю, как утром будет. Так дед твой всю ночь не спал —молился за меня. Я проснусь, а он на коленях у икон. И лампадка горит. Забудусь, снова проснусь —а он всё молится.
— Всю ночь?!
— Всю. Утром терапевт пришёл, а у меня температуры уже нет. Только слабость осталась. Врач плечами пожал и ушёл. Дед меня травами отпаивал, даже без антибиотиков обошлись...
Костик помялся и спросил как бы невзначай:
— Бабушка, а дед только за тебя молится?
Бабушка улыбнулась, и лицо её просияло. Костик
подумал: «Да, бабушка только на вид—строгий командир, а если она так деду улыбается, то понятно, почему он её всю жизнь любит...»
А бабушка сказала:
— Костя, дед молится за нас всех, за твоего папу и маму, за братьев, за детей. За тебя. Я иной раз ворчу на него: «Ты чего это на старости лет?! Чудотворцем, что ли, хочешь стать?» А он—только ты ему не говори ничего, а то рассердится на меня — книгу всё читает. Мама твоя ему подарила. Называется «Святоотеческий патерик».
— Я знаю, это как монахи в пустыне жили. Или и лесу дремучем... Подвиги совершали...
— Вот-вот... Читает он, значит, читает, а потом мне и говорит: «Эх, Машенька, если бы я в молодости это узнал, как бы я стал тоже подвизаться...» Ишь чего старый придумал — подвизаться!