Тессеракт
Шрифт:
— Пускай себе звонит! Как ты можешь отрываться?
— А вдруг это с работы? Может, что-то… срочное.
— Ерунда. Ты прекрасно знаешь, кто звонит.
— И все-таки я подойду.
— Как хочешь. Тебе повезло: сейчас как раз будет реклама, но короткая.
— Реклама, — бросила через плечо Роза уже на пути к двери, — это хорошо.
— Привет, — сказал муж. — Я звоню из машины. Еду домой.
— Ты уже доехал до Юнайтед-Нейшенс-авеню?
— Как раз подъезжаю.
— Подожди,
Роза представила себе, как он сидит за рулем, выставив локоть в окно, и отгоняет уличных попрошаек и торговцев, размахивая сигаретой, а в другой руке держит мобильный телефон. В это время движение небольшое и нет необходимости держать руль обеими руками. Он, должно быть, ведет машину рывками, слегка нажимая на педаль газа.
— У тебя хотя бы одна рука на руле?
— Нет… А почему ты спрашиваешь?
— Просто из любопытства. Вот и все.
— Ну хорошо.
Каждый из них слушал шумы, доносившиеся из трубки. Роза — концерт автомобильных гудков и рев двигателей, а ее муж — вздохи, едва различимые сквозь слабые помехи.
— Что случилось, Роза? — спросил он после третьего вздоха и тут же добавил, не дожидаясь ответа: — Знаю, это из-за Корасон. Она выводит тебя из равновесия.
— Да все то же, но сегодня она меня просто довела. Мы поругались. Она напомнила о Сарапе, и я расстроилась.
— Роза, не обращай ты на нее внимания.
— Не могу, особенно когда надо укладывать детей.
— Ничего, Раффи это переживет, птичка моя.
— В его возрасте он не должен ничего переживать.
— Все будет хорошо, стебелечек.
— Стебелечек, — улыбнулась Роза. — А почему не шип?
— Мне не нравятся шипы, мамочка.
— Уж лучше быть «шипом», чем «мамочкой».
— Все шипы достались твоей матери. — Он вдруг прервался и вскрикнул: — Эй! — Потом возникла пауза. — Ох, нет! Не может быть!
— Что случилось? — взволнованно спросила Роза.
— Двое мальчишек! Чертовы беспризорники! Они подложили… Ах вы, сукины дети! А ну, вернитесь, вы, маленькие ублюдки!
— Да что там?
— Боже! — слышно было, как хлопнула дверца. — Черт… черт! Так я и знал!
— Что?!
— Колесо спустило. Они подложили гвозди под колесо.
Розе были слышны нетерпеливые гудки машин.
— Да у меня колесо спустило, вы, придурки! Я что, вам мешаю? Тут целых два метра свободной дороги! — Гудки не утихали. — Вот освобожу дорогу — и проедете! Газуйте себе на здоровье!
— Дорогой, успокойся. Отгони машину к обочине.
— Ну и народ!
— Я понимаю. Умоляю тебя, отгони машину и смени колесо.
— Господи! Я так мечтал пораньше добраться до дому! Оставалось каких-нибудь десять чертовых минут, а теперь не знаю, когда вернусь.
— Ничего, я подожду.
— Придется дать отбой.
— Они уже удрали. А ты смени колесо. — …Да.
— Хорошо.
— Хорошо. — И он отключил телефон.
Роза выглянула в холл, увидела голубоватое мерцание телевизора в гостиной, а потом вернулась на кухню, поставила чайник и открыла морозилку. Полукилограммовая пачка мороженого с ароматом магнолии.
Позвав Розу в третий раз, Корасон смирилась с тем, что ей придется смотреть «Скорую помощь» в одиночестве. Роза почувствовала, как в ней закипает злость, но странное дело, из всех чувств, которые она испытывала к матери, самым сильным была любовь. Однако даже любовь не могла заставить ее сдвинуться с места. Ладно, еще будет время с ней помириться.
Роза выпила кофе с мороженым и принялась за кроссворд, который начала разгадывать во время обеденного перерыва.
— Вы всегда здесь сидите, ро?
Роза быстро окинула взглядом набережную и парк. Она проделала это чисто автоматически, потому что прекрасно сознавала, где находится, как и то, что всегда садится на одну и ту же скамейку. И все-таки она решила взглянуть вокруг, а потом увидела маленького старичка.
— Да, ро, — ответила Роза, убедившись, что корабли — на якоре, а пыльные пальмы и жухлая трава там, где и всегда.
Старик покачал лысой головой.
— Я тоже, ро. Обычно я прихожу сюда от одиннадцати до половины двенадцатого. Но сегодня я опоздал, и мое место занято.
— Здесь полно места. Сейчас я все это подвину. — И она сдвинула в сторону газету и еду.
— Это очень любезно с вашей стороны, ро.
— Ну что вы, ро. Я не так уж и много занимаю места со своими бутербродами. Кстати, не желаете попробовать?
— Благодарю вас, — сказал старик, — но бутерброды мне не по зубам. У меня есть рисовый пирог. — И он достал откуда-то из-под рубашки сверток. — Не буду отвлекать вас от кроссворда.
— Да я все равно тут с ним запуталась.
— А в чем проблема?
— Э-э, ну ладно… — Роза взглянула на незаполненные клеточки. — Так говорят, когда сильно устают. Две буквы…
— Ох, — тут же откликнулся старик.
— Подходит, ро…
— Ох! Я всегда охаю, когда поднимаюсь по лестнице. — И он захихикал кудахтающим смехом. — У меня такие слабые ноги, что приходится охать по нескольку раз в день! Какое там еще слово?
— Да… Обоюдоострый нож, шесть букв…
— Стилет.
Роза кивнула и заполнила клеточки.