Тэтчер и тэтчеризм

Перегудов С. П.

Поначалу заседания комитета напоминали чем-то те же семинары, причем, как свидетельствует Харлоу, "солировали" на них Хоскинс и Страус. Судя по всему, и в дальнейшей работе комитета ключевую роль играли эти двое, и особенно Хоскинс. Во всяком случае, именно под его руководством был подготовлен документ, который в 1977 г. был представлен на рассмотрение коллег Тэтчер по теневому кабинету. Документ этот, красноречиво озаглавленный "Камни через стремнину" ("Stepping stones"), был нацелен на решительное изменение социально-экономической ситуации в стране. В нем, в частности, предлагалось, чтобы новое консервативное правительство повело решительное наступление на профсоюзы как главных виновников экономической стагнации. В документе также намечались далеко идущие меры по сокращению налогов, снижению государственных расходов. Весь документ, судя по отрывочным сведениям о нем (как "рабочий" документ он так и не был опубликован), был выражен в неолиберальном,

монетаристском духе и представлял собой что-то вроде манифеста нового торизма. Неудивительно, что, ознакомившись с ним, многие члены теневого кабинета восприняли его весьма критически. Не желая обострять ситуацию, Тэтчер не стала настаивать на принятии выводов документа в качестве "руководства к действию", и он был положен под сукно.

В унисон "Камням"звучал и доклад о приватизации, подготовленный в 1978 г. одним из выдвиженцев Тэтчер младшим теневым министром Н. Ридли. Документ этот также был воспринят с изрядной долей скептицизма. Тем не менее известную роль в расширении плацдарма "нового торизма" он, как и документ 1977 г., сыграл. Хотя до успеха здесь было далеко, инициатива в противоборстве с реформаторами явно переходила к Тэтчер.

Помимо Хоскинса Тэтчер в этот период знакомится и с другими представителями большого бизнеса. Наиболее перспективными их них с точки зрения их будущего сотрудничества оказались Дэвид Янг и глава всемирно известной торговой фирмы "Марк энд Спенсер" Дерек Рейнер.

Конечно же, интерес Тэтчер к менеджериальной элите, не ослабевший и после прихода ее к власти, отнюдь не был чем-то из ряда вон выходящим и вполне вписывался в консервативную традицию. Ее недавний партнер - Э. Хит, в частности, проявлял не меньшую склонность приближать к себе и выдвигать на ответственные, в том числе и министерские, должности представителей верхушки бизнеса. Не кто иной как Хит в начале 70-х годов создал при кабинете министров Группу по изучению политики, которую возглавил представитель всемирно известного дома Ротшильдов лорд Ротшильд.

Что, отличало, однако, в этом плане Тэтчер и от Хита, и от других ее предшественников, так это попытки собрать вокруг себя бизнесменов "новой формации", людей, не обладавших традиционным для британского истеблишмента комплексом "социальной ответственности" перед теми, кто стоит ниже на социальной лестнице.

Примечательно, что, не ограничиваясь теми или иными персоналиями, Тэтчер пытается установить достаточно тесные связи и с некоторыми из близких ей по духу организаций бизнесменов, заручиться их поддержкой. Одной из таких организаций явился Институт директоров, объединяющий в своих рядах около 40 тыс. предпринимателей и менеджеров и традиционно отличающийся право консервативной ориентацией. Показательно, что едва ли не на следующий день после своего избрания на пост лидера партии Тэтчер уже присутствует на завтраке, устроенном институтом [138] .

138

Morning Star. 1975. Feor. 12.

Поддержка в среде бизнеса и его политизированной верхушки была нужна Тэтчер и по другим, еще более существенным причинам. Понимая, что без опоры в предпринимательской среде такой страной, как Британия, управлять невозможно, она в то же время хотела избежать чересчур большой зависимости от тех "представителей публичных (т.е. государственных) монополий и частных картелей", которые, по ее словам, "чужды идеям рынка как движущей силы" [139] . В свою очередь значительная часть большого бизнеса, и особенно его промышленных кругов, с недоверием и подозрительностью относилась и к ней самой, и к ее окружению. Как писал "Экономист" в июне 1978 г., "ирония состоит в том, что огромные анклавы большого бизнеса находят некоторые заявления миссис Тэтчер и Кита Джозефа... все более неуместными" [140] . Неудивительно, что встречи Тэтчер с руководством Конфедерации британской промышленности - головного объединения предпринимателей, придерживавшегося традиционной, "интервенционалистской" философии, не обнаружили той степени взаимопонимания, которая установилась у нее с Институтом директоров [141] . Так что еще в оппозиции Тэтчер достаточно четко уясняет себе, на какие круги бизнеса ей следует прежде всего опираться, а с какими вести более тонкую игру.

139

Thatcherism. Personality and Politics. L., 1987. P. 46.

140

Economist. 1978. July I. P. 17.

141

Middlemas K. Power, Competition and the State. L., 1991. Vol. 3.

Предпринимая

серьезнейшие усилия по мобилизации и укреплению родственных ей сил в политических, интеллектуальных и деловых кругах, Тэтчер отдавала себе отчет в том, что для осуществления ее планов внедрения новой модели развития Британии ей потребуется нечто более действенное, нежели поддержка части истеблишмента, сколь бы влиятельной она ни была. Поэтому она с самого начала решила не ограничиваться лишь "верхушечными" комбинациями, а задействовать куда более серьезные силы. Не удар "по штабам", а своего рода обходной маневр, призванный ослабить их сопротивление, создать нечто вроде блока правого радикализма наверху и радикального активизма внизу. Причем опять-таки не блок сам по себе, а оспаривающий у реформаторов идейно-политическую гегемонию и прокладывающий путь к сильной и дееспособной власти.

3. Электоральная мобилизация

Наипервейшей заботой любого лидера крупной оппозиционной партии является завоевание массовой поддержки, достаточной для победы на выборах, и Тэтчер, конечно же, не была здесь исключением. Что отличало ее от всех ее предшественников, так это выбор путей и способов завоевания поддержки избирателя. Как политик, не только понимающий, но и отлично чувствующий ситуацию, Тэтчер лучше, чем кто-либо другой, осознала, что прежние, рутинные методы привлечения масс уже не срабатывают и что настал момент, когда требуются иные, более действенные средства воздействия на них.

Выше уже было показано, с какой решимостью и целеустремленностью начала опробовать Тэтчер новый стиль общения на собственной партии и ее активистах. Однако это был лишь один из каналов такого общения, который, при всей его важности, все же не решал дела. Партийная машина консерваторов, да и партия в целом, все еще оставалась достаточно инертной и малоэффективной. Как отмечала уже спустя два года и после избрания Тэтчер газета "Файненшл таймс", "нынешнее состояние умов (в партии тори) представляет собой удивительную смесь фрустрации и эйфории". Несмотря на меры по привлечению новых членов, роста партийных рядов не происходит. Агенты в партийных организациях избирательных округов находятся в состоянии "глубокой деморализации, их число уменьшается, а здоровая, молодая кровь не приливает..." Как утверждалось в статье, "консервативный избиратель (но не консервативный активист) предпочтет единство, умеренность и стабильность, и это объясняет, почему Хит так часто оказывается в состоянии превзойти своего соперника" [142] .

142

Financial Times. 1977. Mar. 11. P. 17.

Несмотря на явно антитэтчеристский настрой этой статьи, состояние неопределенности, раздвоенности партии подмечено им достаточно верно. В значительной мере это состояние было характерно и для общества в целом, которое, разочаровавшись в старой, реформистской политике, в то же время еще не было готово принять новые, неоконсервативные ценности.

Помимо общеполитической и внутрипартийной ситуаций, требовавших неординарных решений и действий со стороны нового лидера, к тому же побуждала ее и новая роль средств массовой информации, открывшая перед ведущими государственными и партийными деятелями невиданные ранее возможности для воздействия на массы.

Но дело, конечно же, не только и даже не столько в новой роли средств массовой информации и в мастерском их использовании. Чтобы новые методы общения с массами работали хорошо, должны быть в наличии определенные общественно-политические предпосылки, и такие предпосылки во второй половине 70-х годов были налицо.

Одна из них - "полувозбужденное" состояние, в котором оказалась к этому времени значительная часть "молчаливого большинства" британских граждан, все с большим раздражением реагировавшая на ухудшающуюся ситуацию и на попытки правительств решить обостряющиеся социально-экономические проблемы за счет относительно благополучной части общества, т.е. в том числе и за их собственный. Пожалуй, наиболее наглядным внешним проявлением такого состояния умов явилась начавшая набирать силу волна нового правого активизма, в основном по линии организаций и объединений средних слоев. Самой многочисленной из них стала образованная в июне 1974 г. Национальная ассоциация налогоплательщиков, численность которой достигла всего за полгода 350 тыс. человек. Ассоциация была создана на формально непартийной и даже "неполитической" основе, ее главной целью стала борьба за ограничение резко возросшего при лейбористах местного налога, взимаемого с граждан, имеющих недвижимость, и идущего в основном на покрытие социальных нужд. Ассоциация развернула бурную лоббистскую деятельность и во многом способствовала политическому сплочению праворадикальной оппозиции, обретению этой последней организованного и массового характера.