Тэтчер и тэтчеризм

Перегудов С. П.

Свидетельством прочности положения, занятого Тэтчер в руководящих кругах партии, явились дальнейшие ее должностные перемещения уже в рамках теневого кабинета. В 1968 г. Хит назначает ее теневым министром транспорта, а в конце 1969 г., т.е. всего за несколько месяцев до выборов 1970 г., - теневым министром образования и науки.

Пребывание на посту теневого министра транспорта связано с двумя ее зарубежными поездками - одной в США, другой в СССР. Целью поездок было, прежде всего ознакомление с опытом в области транспорта, накопленным этими странами. Не приходится сомневаться, что последняя поездка лишь утвердила Тэтчер в активном неприятии системы, к которой она всегда чувствовала инстинктивную неприязнь и даже враждебность. Во всяком случае, ее антикоммунизм и антисоциализм не стал после этого менее агрессивным, скорее наоборот.

Хотя последовательно занимавшиеся Тэтчер посты в теневом кабинете были более или менее равнозначны, их занятие существенно обогащало опыт Тэтчер как государственного деятеля широкого диапазона. На поприще министра образования и науки было довольно легко обрести широкую известность, но здесь были и свои "ловушки", одна из которых едва ли не стала для нее роковой. Но все это уже было на следующей стадии ее политической карьеры, о которой речь пойдет ниже.

2. Да, премьер-министр!

Победа консерваторов на июньских выборах 1970 г. вывела Маргарет Тэтчер

на рубеж, который подавляющее большинство парламентариев сочло бы вершиной своей политической карьеры и который для большей их части так и остается недосягаемым. Кабинет министров, в состав которого Тэтчер вошла в качестве одного из двадцати семи его членов, по праву считается главным центром политической власти в стране. Именно кабинет играет решающую роль во всей системе исполнительной и законодательной власти, именно к нему и к входящим в него министрам сходятся основные нити государственного управления. Хотя кабинет и считается органом исполнительной власти, в действительности он сосредоточивает в своих руках и основные рычаги законотворческой деятельности. Именно ему принадлежит право окончательно формулировать законодательную программу правительства, и именно члены кабинета вносят в парламент подавляющую массу законопроектов, а затем играют ведущую роль в их обсуждении и прохождении через парламент.

В ходе последующего изложения нам еще не раз доведется столкнуться с деятельностью этого органа, его структурой и распределением ролей и соответственно увидеть не только его "всесилие", но и существенные ограничения, которые накладывают на его прерогативы и на полномочия его членов многие другие звенья государственной власти и государственного управления. И тем не менее если попытаться охватить одним взглядом всю пирамиду политической власти в стране, то тезис о ключевой, поистине уникальной роли кабинета министров - единственного органа, располагающего как исполнительной, так и законодательной властью и являющегося своего рода мостом между той и другой, вряд ли может быть подвергнут сомнению. Члены кабинета не просто "делают политику", принимают решения, участвуют в их выработке и т.д. Не менее важно и то, что они остаются ведущими парламентариями, лицами, наиболее часто выступающими в средствах массовой информации и потому наиболее известными и, как правило, наиболее авторитетными в стране политиками.

Заняв свое место в кабинете, призванном играть роль коллегиального органа, Маргарет Тэтчер, естественно, взяла на себя свою долю ответственности и за принимаемые им конкретные решения, и за его общий политический курс. Курс этот был на первых порах нацелен на реализацию взятых накануне выборов обязательств, причем побудительным мотивом действий кабинета и правительства являлось не столько абстрактное стремление преодолеть ограниченность реформизма, сколько твердое намерение вывести страну из той тяжелой социально-экономической ситуации, в которой она оказалась к концу 60-х годов. Ситуация же эта характеризовалась тем, что к тому времени существенно замедлились и без того крайне низкие темпы развития британской экономики (с 3,2% в 1958-1961 гг. до 2,2% в 1965-1970 гг.) [29] . Соответственно уменьшились возможности для адекватного развития государственных социальных систем, все более заметным стало отставание от других стран Запада.

29

Подробно об этом см.: Великобритания. М., 1972. С. 15

Британия оказалась практически единственной западноевропейской страной, не пережившей "экономического чуда". В представлении сначала специалистов, а затем и в широком общественном мнении она стала восприниматься как "больной человек Европы", не как "Великая Британия", а как "Малая Англия", и это, естественно, не могло не затрагивать британцев чисто психологически, не ранить присущие им чувства национальной гордости.

К 1970 г. доля Британии в промышленном производстве и экспорте стран Запада упала до 7,1% (против 11,6 и 11% в 1970 г.) [30] . Заметно снизились темпы прироста реальных доходов трудящихся, а по уровню жизни страна переместилась с одного из первых мест в Западной Европе на одно из самых последних. В 70-х годах уровень жизни в Великобритании был уже на 20-25% ниже, чем в ФРГ и Франции и составлял 92% от средне западноевропейского [31] .

30

Там же. С. 8.

31

Times. 1983. Oct. 8.

К концу 60-х начала быстро нарастать стачечная активность. Если в течение большей части 60-х годов число потерянных в результате забастовок рабочих дней составило в среднем около 3 млн., то уже в 1969 г. оно подскочило до 6,8 млн. [32] . Одновременно происходило довольно резкое полевение ряда влиятельных профсоюзов, укрепилось левое крыло лейбористской партии. Заметно усиливалась общая социальная напряженность в стране. Попытки лейбористского правительства провести в 1969 г. через парламент закон, ограничивающий право профсоюзов на забастовку и побуждающий их к более конструктивному сотрудничеству с предпринимателями и правительством, встретили столь жесткое сопротивление профсоюзов, что ему пришлось снять уже подготовленный проект закона с обсуждения.

32

Великобритания. М., 1981. С. 318.

Неудивительно, что одним из самых первых шагов правительства Хита стали разработка и проведение через парламент закона, жестко ограничивавшего права профсоюзов, и особенно право на забастовку. И влиятельные круги бизнеса, и более широкие общественные круги связывали с приходом правительства Хита к власти немалые надежды на то, что оно положит конец "анархии" в отношениях на производстве, ограничит экспансию государства и Британия сможет более органично вписаться в демонстрировавшее свой динамизм и свои немалые потенции Европейское сообщество. Не в малой степени эти надежды были связаны с тем, что в отличие от своих предшественников, принадлежавших к "магическому кругу" потомственных консервативных политиков, Хит был человеком, обязанным своему прорыву наверх лишь самому себе и потому не обремененным характерными для деятелей традиционной консервативной элиты чувствами "социальной вины" и "социальной ответственности", побуждавшими их относиться с терпимостью и даже сочувствием к принципам социал-реформизма. Будучи сыном строительного рабочего, он вначале стал преуспевающим бизнесменом, а затем сделал быструю, можно сказать головокружительную, карьеру в политике. На первых за всю историю партии выборов лидера в 1965 г. (до

этого, как уже отмечалось, лидер определялся с помощью закулисных консультаций внутри "магического круга") Хит одержал убедительную победу над своими более именитыми соперниками, ибо именно ему отдавали предпочтение те все более многочисленные круги в партии, которых не устраивал ее прежний курс. Как объяснял американскому читателю сразу после избрания Хита известный консервативный журналист П. Уортсхорн, по его представлениям "партия тори при Хите станет значительно более воинственно-капиталистической и более агрессивной антисоциалистической, чем она была при его трех патрицианских предшественниках" (т.е. Хьюме, Макмиллане и Идене) [33] . "Ради того, чтобы сделать экономику страны эффективной, - продолжал Уортсхорн, - он пойдет на риск социальной напряженности такого уровня, который его предшественники стремились любой ценой избежать" [34] .

33

New York Times Magazine. 1965. Mar. 29. P. 55

34

Ibid.

Впрочем, и сам Хит приложил немало сил, чтобы подогреть такого рода ожидания. Заявив, что приход к власти консерваторов знаменует начало "тихой революции", он с немалым апломбом утверждал, что ее назначение - "изменить сам ход исторического развития" [35] .

Казалось бы, имея детально разработанную стратегию, правительству оставалось всего лишь пункт за пунктом выполнять намеченные меры, и на первых порах оно и попыталось именно так действовать. Однако уже вскоре жизнь поломала столь тщательно отработанную схему. Единственная крупная мера, которую ему удалось осуществить и благодаря которой оно оставило заметный след в истории страны, - это включение страны в Общий рынок, как тогда принято было называть Европейское сообщество. Будучи целеустремленным европеистом и проявив немалую настойчивость и политическую волю, Хит смог преодолеть ожесточенное сопротивление крайне правых внутри собственной партии и "антирыночников" в лейбористской партии и сколотить необходимое парламентское большинство в пользу присоединения, которое и состоялось 1 января 1973 г.

35

Observer. 1970. Oct. 11. P. 1; Times. 1970. Dec. ft. P. 1 (Suppl.).

Гораздо сложнее, однако, обстояло дело с двумя другими принципиальными положениями правительственной программы, а именно с антипрофсоюзным законодательством и серией мер по ограничению государственного вмешательства в экономику. Что касается профсоюзов, то, разработав и проведя в 1971 г. через парламент "Акт об отношениях в промышленности", накладывавший жесткие ограничения на забастовочную активность профсоюзов и на действия профсоюзного руководства [36] , правительство сразу же столкнулось со столь решительным сопротивлением всего рабочего движения, что принятый закон оказался неработающим. При этом главную роль сыграла не столько массовая кампания протеста, организованная Британским конгрессом тред-юнионов (БКТ) и входящими в него профсоюзами, сколько поднявшаяся в 1971— 1972 гг. стихийная забастовочная волна. Количество потерянных в результате забастовок рабочих дней возросло с 6,8 млн. до 11 млн. в 1970 г., 13,5 млн. в 1971 Т. и 24 млн. в 1972 г. Напомню, что в предшествующий период эта цифра составляла в среднем около 3 млн. рабочих дней в год. Основной ударной силой этого наступления явились горняки, поднявшиеся на забастовку с требованием значительного повышения зарплаты в начале 1972 г. и добившиеся после полуторамесячной стачки убедительной победы над правительством. Свой репортаж об этой победе газета компартии "Морнинг стар" дала под красноречивым и близким к истине заголовком "Шесть недель, которые потрясли торизм" [37] . Во время стачки впервые в столь широких масштабах было применено массовое пикетирование, в ходе которого тысячи бастующих и сочувствовавших им блокировали склады с углем и другие объекты и, таким образом, фактически парализовали усилия правительства по нормализации энергоснабжения страны [38] .

36

Полностью запрещались так называемые неофициальные, т.е. не санкционированные высшими профсоюзными органами, забастовки, не допускались забастовки с требованиями, выходящими за рамки коллективных договоров, вводилась сложная процедура примирения, запрещалось массовое пикетирование, профсоюзы подлежали регистрации на условиях, существенно ограничивающих свободу их действий.Нарушение закона должно было караться штрафами и тюремным заключением (Industrial Relations Act, 1971. TUC Guide. L., 1972. P. 32). Как писала "Таймс", "что бы ни говорило правительство, но Акт выглядит как дуло пистолета, нацеленное в сердце тред-юнионов".

37

Morning Star. 1972. Febr. 19.

38

Наибольшую известность получило массовое пикетирование склада угля в местечкеСолтли, в котором участвовало около 10 тыс. человек (Ibid.).

В последующих главах будет показано, как хорошо усвоила Маргарет Тэтчер преподанный шахтерами урок. Однако в событиях этого времени она оставалась скорее пассивным, хотя и далеко не нейтральным наблюдателем. Возглавляемое ею Министерство образования и науки было занято далекими от лихорадившей страну конфронтации проблемами. Что же касается ее участия в заседаниях кабинета министров, то, по единодушному свидетельству ее коллег по кабинету, она не входила в число наиболее влиятельных его членов и играла в нем весьма скромную роль. Даже место, которое Хит определил ей за столом заседаний, было таким, что она оказалась буквально "задвинутой" или, точнее, заслоненной от премьера секретарем кабинета, обычно склоненным над бумагами. Поэтому даже при желании ей было нелегко "высунуться" с замечаниями и репликами, особенно по вопросам, ее непосредственно не касающимся [39] . Если же при этом учесть весьма жесткую манеру ведения Хитом этих заседаний, то ей не оставалось ничего иного, как выслушивать все то, что говорилось другими, более именитыми ее коллегами, и прежде всего самим премьером. Кстати, не только она, но и все другие члены кабинета вели себя по отношению к Хиту с исключительной лояльностью, особенно в вопросах "генеральной" стратегии, которую он определял либо единолично, либо в узком кругу своих ближайших коллег.

39

Prior J. A Balance of Power. L., 1966. P. 167