Тэтэ
Шрифт:
— Не знаю. Судя по всему сообщение об отмене приказа энкавэдэшники не получили.
— Кто тогда там оказывает сопротивление? — Романов посмотрел на карту. — Придется тебе, лейтенант тянуть туда провод.
— Бывший лейтенант, — сказал опять майор.
— Если дойдешь и сможешь передать сообщение со Склада, — сказал Романов, — будешь опять лейтенантом.
— С ним пойдет мой человек, — сказал Симонов.
— Так никто же не вернулся, — сказал начальник штаба.
— Тогда я сам пойду с этим гусем. Надо же мне узнать,
— Зря вы рискуете, майор, — сказал полковник. — Пусть идет один.
— Я не поверю его сообщению. Я пойду вместе с ним.
— Хорошо, — вздохнул полковник, — идите вдвоем. Только знаете что? Склад придется оборонять.
— Почему это? — не понял майор.
— Ну, если немцы двинулись туда до ликвидации защитников Склада, значит, они определили Склад, как тот объект, который им нужен.
— Думаю, Крылов врет, — сказал майор. — База — объект. Командир роты разведчиков Моисеев много раз передал, что немцы рвутся к Базе. Почему это они вдруг переменили направление?
— Потому что подошли ближе, — ответил начальник штаба. — В этом ведь все и дело. Вы сами, майор, слышали, как объяснял Петр Петрович.
Крылов благоразумно не стал сообщать о радистке. Тогда уж он точно запутается. Его расстреляют прямо здесь. Лучше самому выяснить, что произошло.
Альбина подползла к Ларисе.
— У меня кончились патроны.
— У меня тоже, — сказала Лариса.
— Где этот Валера? — Альбина перевернулась на спину и закурила.
— Не знаю. Сейчас они пойдут в атаку и захватят нас. Ты представляешь, — продолжала Лариса, — я не могу просто так покинуть эту линию обороны. Как будто это не я, а настоящий пулеметчик. Не знаю только, что это за война. Теперь я понимаю, как чувствовала себя Анка-пулеметчица.
— Ты помнишь, что мы были в ресторане? — спросила осторожно Альбина. — Или я это придумал? Откуда мы здесь взялись.
— Я и сама не знаю. Сначала я удивилась. Пули свистят, поле в дыму. Я думала, это учение. Теперь мне кажется, что ничего другого и не было на самом деле.
Короткими перебежками приблизился Валера.
— Вы живы? — он упал рядом с Ларисой.
— Ты бросил пулемет? — спросила Лариса.
— У меня кончились все патроны. Надо отходить. Они за нами не погонятся. Им нужен склад продуктов. Совершенно ясно, что они голодные, как звери.
— Почему ты решил, что они голодные? — спросила Альбина.
— Я видел, как им раздавали сухари. Один сухарь ломали на двоих.
Они побежали к леску. Вслед им прозвучала только одна автоматная очередь. А через десять минут их остановил окрик:
— Стой! Руки вверх. — Это были Крылов и майор Симонов.
Их допрашивали уже три дня. И у Симонова, и у Романова, и у начальника штаба просто голова разрывалась.
— Я таких ослов еще
— И на шпионов они вроде не похожи, — сказал Романов.
— Как так может быть, что они не знают, кто их послал оборонять Склад, — сказал Дмитрий Львович.
— Немцы, — сказал Симонов.
— Да брось ты путать меня, — сказал Дмитрий Львович. — Какие, черту немцы? Зачем им это?
— Надо сообщить Петру Петровичу, — сказал Романов.
— Чтобы нас на следующий день расстреляли? — майор нервно дернулся. — Ведь мы уже доложили, все вышло, как он хотел. Остатки дивизии ушли куда-то по минному коридору. Пусть теперь другие ломают голову. Мы-то свою задачу выполнили.
— Не думаю, что он этого хотел, — сказал начальник штаба. — Я думаю, нас ждут большие неприятности. Будет разбирательство.
— Конечно, будет, — сказал Романов. — Уверен, что дивизию должны были уничтожить или разоружить на Базе.
— Что-то мы не видели бомбардировщиков над базой, — сказал Симонов.
— Возможно, они не прилетели потому, что Третьего кто-то предупредил, что Дивизия Мертвая Голова ушла.
— Кто?
— Не знаю. Но у Третьего могли здесь быть свои шпионы, — сказал начальник штаба. Может быть, этот же Крылов.
— Не может этого быть, — сказал Симонов. — Впрочем, я все равно его сегодня расстреляю. Вместе с другими тремя шпионами.
— Ты не сделаешь этого, — сказал Романов. — Мы должны отправить их в штаб фронта.
— Я начальник Смерша. Все шпионы и предатели моя собственность. Я их сегодня расстреляю.
— Майор, — сказал Дмитрий Львович, — мы лишимся последнего источника информации.
— Вы, Дмитрий Львович, и вы, Семен Иванович, сами допрашивали их. Три дня! А толку? Пытать? Я уже разучился это делать. Каждый день одни расстрелы.
— Вот пусть их и пытают в штабе фронта. Там не разучились, — сказал Романов. — Если ты их расстреляешь, потом нас расстреляют. За что? За компанию с тобой, дурак! Мы прямо сейчас пошлем курьера в штаб армии, что мы против расстрела.
— Посылайте. Посылайте хоть к черту на куличики, — сказал Симонов. — А я пошел.
— Куда?
— Мне надо работать.
Они сидели в сарае с большими щелями.
— Надо выбить две доски и бежать отсюда, — сказала Альбина. — Эта не игра.
— Мы где находимся? — обратилась Лариса к Крылову. Она спросила его об этом уже, наверное, двадцатый раз.
— Я вам уже говорил, — Крылов лежал на сене около стены. Казалось, он дремал. Но ответил сразу. — Вы на войне.
— Это игра, что ли, такая? — спросила Альбина.
— Вы опять за свое. Это настоящая война. Неужели вы еще этого не поняли. Ну, ничего, скоро вы поверите.
— Когда? — спросил Валера.
— Когда придут расстреливать, — ответил Крылов.
— За что? За что нас расстреливать? — спросил Валера.