Шрифт:
Джалил Мамедгулузаде
ТЕТКА ФАТЬМА
Многие женщины на свете теряли свои башмаки: и во время верховой езды, и из повозки или фаэтона, и даже на железной дороге.
Один мой приятель рассказывал как-то, что несколько лет назад, когда он ездил с женой в Хорасан на поклонение гробни-це святого, тридцать четыре раза падали башмаки с ног его жены из фаэтона, двадцать один раз - во время поездки по же-лезной дороге, когда его жена спускалась или поднималась по лесенке вагона, и сто сорок шесть раз - в Иране, когда они ехали
Этот мой приятель и сейчас уверяет, что при одном упоми-нании о хорасанской поездке он сразу вспоминает крик жены:
– Ай киши, башмак упал!
Другой мой приятель часто говорит мне, что за всю свою жизнь он ни разу не выезжал с женой куда-нибудь, даже со двора на улицу не выходил. Когда я спрашиваю почему, он от-вечает:
– Потому, что боюсь услышать ее крик: "Ай киши, башмак упал!"
Одним словом, у многих женщин на свете падали башмаки с ног. И в самом деле, что тут особенного, если с ноги женщины упал башмак? Дело простое, упал башмак, крикнешь: "Ай ки-ши, башмак упал", и муж остановит фаэтон, если вы едете на "фаэтоне, и принесет тебе твой башмак; если вы едете на арбе, остановит арбу, а если едете в поезде, то остановит поезд (впрочем, извозчики на этих проклятых железных дорогах никогда не слушают, что им говорят).
Итак, у многих женщин на свете падали башмаки с ног, но клянусь аллахом, никто еще так сильно не пострадал от этого, как тетка Фатьма.
Муж тетки Фатьмы, житель города Пуганый Мул Кербалай-Халыгверди, как-то купил лошадь в деревне Кизячное. Ло-шадь была хорошая, но с одним недостатком: при каждом удобном случае она покидала двор своего нового хозяина и бежала прямехонько в селение Кизячное, к своему старому хо-зяину Мешади-Нурали. И Кербалай-Халыгверди приходилось бегать за ней в Кизячное и приводить обратно.
Однажды тетка Фатьма обратилась к Кербалай-Халыгвер-ди с такою просьбой:
– Ай киши, будь милостив, повези меня в святое место Гейдарли. Теперь, слава богу, ты купил лошадь и не придется идти пешком.
Сперва Кербалай-Халыгверди ответил:
– Ради аллаха, отстань, жена!
Но потом согласился.
Город Пуганый Мул находится в двух часах пути от свято-го места Гейдарли. Дорога, идущая от города к реке Квакуш-ки, ведет далее в селение Кизячное, но, если перейти через реку, попадешь в селение Заячий Гон и через час езды будешь в свя-том месте Гейдарли.
Святое место Гейдарли славится своими чудесами, и о них можно было бы рассказать много интересного, но, не желая обидеть шемахинцев, мы этого не делаем.
Кербалай-Халыгверди вывел лошадь, посадил тетку Фатьму позади себя и поехал.
Муж и жена ехали, мирно беседуя.
– Фатьма, - говорил муж, - кажется, лошадь немного хро-мает.
– Я думаю, кузнец Уста-Али загнал гвоздь в мякоть. А жена отвечала:
– Ай киши, объясни мне, ради аллаха, как эти кузнецы камень им на голову, не боятся вбивать гвозди в копыта
На это Кербалай-Халыгверди ответил, что береженого бог бережет.
Беседуя таким образом, они ехали себе спокойно, как вдруг раздался крик тетки Фатьмы:
– Ай киши, башмак упал!
Кербалай-Халыгверди остановил лошадь и, обернувшись, стал вглядываться в дорогу, но ничего не увидел. Тогда он со-скочил с лошади и сказал жене:
– Ты возьми повод и придержи лошадь, а я пойду поищу башмак.
При этих словах тетка Фатьма испуганно вскрикнула:
– Нет, нет, ради алаха, я боюсь! Я не дотронусь до повода!
Кербалай-Халыгверди перебросил повод через шею лошади и сказал жене:
– Ладно, если будешь сидеть тихо, лошадь не двинется.
И пошел по дороге обратно искать башмак. Лошадь постоя-ла немного и сделала шаг вперед. Тетка Фатьма крикнула:
– Ай аман!
Лошадь сделала еще один шаг. Тетка Фатьма снова крик-нула:
– Ай аман! - Лошадь шагнула еще раз, и тетка Фатьма опять крикнула:
– Ай аман!
Тогда лошадь пошла медленно вперед. Вскоре расстояние между лошадью и Халыгверди настолько увеличилось, что кри-ки жены уже перестали доходить до его слуха.
Вспомнив о своем старом стойле у прежнего хозяина, ло-шадь вскоре скакала к деревне Кизячное. Бедная тетка Фать-ма, в ужасе воздев обе руки к небу, неистово вопила:
– Ай аман!..
***
Покуда лошадь мчит тетку Фатьму, мы перенесемся в селение Кизячное.
Прежний хозяин лошади Мешади-Нурали сидел на улице возле ворот своего дома и беседовал с сельским Молла-Гурбангулу. Кроме них, были тут еще несколько сельчан, которые слушали, что говорил им Молла-Гурбангулу. А он говорил:
– Как смеет женщина выходить за ворота дома? Попада-ются даже такие бесстыжие мусульмане, что берут с собой жен и отправляются в гости к родственникам.
– Молла, - сказал один из крестьян, - клянусь единым творцом, создавшим нас всех, что я никуда не водил, извините за такое слово, мать нашего Джафара.
Другие сельчане тоже поклялись, что в жизни не совершали подобного греха.
И Молла-Гурбангулу продолжал:
– Женщину следует загнать в комнату и запереть дверь на замок.
Тогда к Молла-Гурбангулу обратился Мешади-Нурали и сказал:
– Молла, правильно изволишь говорить, но, если понадо-бится, к примеру, чтобы женщина пошла к роднику за водой, как же она пойдет, к примеру, если дверь заперта на замок; она же не сможет выйти, к примеру, чтобы сходить по воду.
– Сразу видно, что за глупые слова денег не платил,- сердито вскричал Молла-Гурбангулу.
– Что это за женщина, если она будет показываться на улице и ходить по воду? Воду надо таскать тебе самому, милейший! Как можно доверять женщине настолько, чтобы выпускать ее на улицу?! Жену надо держать взаперти и ключ иметь в кармане.