Тетрадь с Энцелада
Шрифт:
Тем временем пришел папа, и когда он вылез из душа, мы сели все вместе ужинать.
– Лаура, ты какая-то сама не своя, – заметил он, приглядевшись к маме. – ?Qu'e pas'o?
Дальше разговор шел по-испански.
– Антонио, я узнала про Вилли. Какой кошмар, бедный мальчик…
– Расскажешь?
– Если Юла не будет об этом болтать…
– Что ты, мам! Мое слово – титан и алмаз!
– Хорошо. Впрочем, многие знают. Учителя по крайней мере в курсе.
– Не тяни, говори! – папа в нетерпении стукнул пальцем по столу.
– Страшно…
– Ну, Лаура, хватит нагнетать атмосферу!
– Я вовсе не нагнетаю, – вздохнула мама. – Вилли тоже перемещался на корабле аисян. Тому рейсу не повезло. Они попали в гравитационную яму. Кажется, это так называется, ну, неважно. Типа воронки. Аисянам это не повредило, и людям тоже в принципе не должно было бы повредить в их тогдашнем… разобранном… состоянии. Но когда их… восстановили… родители мальчика оказались… нежизнеспособны. А Вилли стал… вот таким. Это у него не врожденное.
– Ох, – одновременно выдохнули мы с папой. Он побледнел, посмотрев на меня, как будто я могла в тот же миг разлететься на микрочастицы.
– Если б вы знали, как я боялась лететь сюда на этом дьявольском корабле!
– Катастрофы случаются со всякими космолетами, – философски заметил папа. – Технологии аисян намного превосходят все прочие. Приходится доверять им. Или не доверять. И тогда летать не дальше Юпитера.
– Аисяне ручались, что подобных случаев никогда не бывало. Принесли извинения и обязались либо переместить Вилли за свой счет назад на Землю, либо оплачивать ему пребывание и обучение на Арпадане, пока не станет понятно, возможно ли что-то исправить. Они предлагали даже свозить его еще разок куда-нибудь за пределы этой галактики, с очередной разборкой и сборкой, но администрация Арпадана решила пока оставить всё как есть. Вилли учится, у него неплохие успехи по предметам, где нужно что-то вычислять. Живет он в семье Администратора Марка Поллока, его жена Мириам врач, так что за здоровьем Вилли следят. А что будет дальше – кто знает?..
На этот вопрос не ожидалось никакого ответа. Я всё-таки не хотела, чтобы вечер закончился так печально, и переключила разговор на Фатиму, которая мечтает быть микробиологом или генетиком. Вдруг у нее когда-нибудь выйдет исправить сбой, случившийся с Вилли?
– Да, науки развиваются быстро, – поддержал меня папа. – А на межгалактической станции больше шансов встретиться с цивилизацией, которая сталкивалась с такими проблемами и знает, как поступить.
– Аисяне вроде бы тоже знали, – вздохнула мама.
Я поняла, что она весь вечер с ужасом думала, как мы будем еще раз перемещаться на их корабле.
– Лаура, гони прочь эти мысли! – властно прервал ее папа. – Мы совсем недавно прибыли на Арпадан, не успели толком обжиться, никуда улетать в ближайшие годы не собираемся. У нас всё хорошо.
– И у Вилли будет всё хорошо! – почему-то уверенно заявила я.
– Может быть. Но родителей-то у него никогда не будет.
Мама тихо заплакала. И мы втроем обнялись.
Вундеркинд
Вскоре
Ах, какой парень! Похожий на средневекового рыцаря или на ангела. Мое сердце, которое раньше было нечувствительно к миловидным юношам, вдруг встрепенулось. Этот мне сразу понравился.
«Хамелеон!» – припечатал его язвительный Питер. Может, он не хотел обидеть парня, просто сострил, не подумав. Но я из чувства справедливости возразила: «Зачем ты так, мы же не знаем, какой он на самом деле». – «Ну, тогда подойди и узнай!» – хмыкнул Питер. – «Да запросто!» – брякнула я.
Дождалась перерыва, когда классные румы приводились в порядок роботами, а все школьники отдыхали кто в спортзале, кто в рекреации. Я думала, вокруг свеженького красавчика будет толпа, но ничего похожего. Рядом бегали малыши-третьеклассники, играли в салочки. В специальной пещерке-рефрижераторе прохлаждались два сиггу из четвертого класса. Под раскидистой монстерой сидела Фатима с яйцеголовым Аннахом и, попивая витаминный коктейль, обсуждала что-то микробиологическое.
А этот стоял один и либо в самом деле увлеченно следил по настенному монитору за переливами красок на поверхности Намму, либо делал вид, что его ничто другое не интересует.
Я подошла к новичку и сказала на космолингве:
– Привет! Ты здесь первый день? Давай знакомиться! Я – Юла из пятого класса!
Он медленно оторвался от монитора, с недоумением посмотрел на меня и ответил, выдержав паузу:
– Очень приятно. Терпеть не могу космолингву.
– А какой язык тебе нравится?
– Meine Muttersprache ist Deutsch, – снисходительно сообщил он. То есть, дескать, я немец.
– Ach, so! – тотчас переключилась я на немецкий. – Wundersch"on! Распрекрасно! А зовут тебя как? Wie heisst du?
Дальше разговор шел на этом восхитительном языке, но я уж буду писать по-русски.
Он встал в гордую позу и произнес нечто невероятное:
– Я барон Карл Максимилиан Ризеншнайдер цу Нойбург фон Волькенштайн! – И добавил с едва заметной усмешкой: – Если трудно запомнить, то имя можно сократить до Карл-Макс. А ты, значит, просто Юла…
– Если хочешь, тоже представлюсь полностью: Юлия Лаура Антоновна Цветанова-Флорес! – похвасталась я.
Кажется, это его впечатлило, и он даже слегка улыбнулся:
– О, так, конечно же, лучше!
– Почему? Очень длинно! Зачем усложнять себе жизнь? Пока мы не взрослые, проще пользоваться краткими именами. Впрочем, взрослые тоже обычно предпочитают, чтоб к ним обращались не так многословно.
– Там, откуда я прибыл, это не принято.
– А откуда ты… Карл-Маркс… ой, прости, Карл-Макс!.. эээ…