Тетрадь смерти: Другая Тетрадь: Дело Лос-Анджелесского убийцы Б.Б.
Шрифт:
– Нет, я думаю, целью в любом случае были не сами часы. Но, возможно, часы – ключ на этот раз. Пропажа только часов была бы слишком очевидна, так что он забрал и руку…
– Как способ запутать? Ясно… но в таком случае мы все еще не знаем, зачем правая нога. Я сомневаюсь, что она могла носить часы на лодыжке. Или, даже если плясать от способа запутать, ему все еще не нужна вся рука, кисти было бы достаточно.
– Да, справедливо, но все же… сама по себе идея с часами выглядит неплохо. – Она чувствовала, что находится недалеко от правды.
– Левая рука… правая нога… левое запястье… правая лодыжка… левая кисть… правая ступня… наручные часы… часы… хронометр… маятник… обе кисти и ступни, обе руки и ноги… или все дело в оставшемся: не левой руке и правой ноге, а правой руке и левой ноге? Четыре конечности…
– Плюс голова получается пять.
– Пять, пять минус два это три. Три. Третье место преступления. Конечности… и голова составляют пять. Голова? Шея… шея, одна рука и нога…
Мисора сплетала слова, приходящие сами собой, но просто ходила кругами, как заблудший ребенок, боящийся зайти в тупик. Чем больше она бормотала, тем явственней чувствовала, что теряет нить. Стрелка компаса блуждала…
– Если пять минус два это три, он мог бы отрезать обе ноги, или обе руки, или левую руку и голову… если одной должна была быть левая рука, то правая нога причем?
Больше чтобы заполнить тишину, Мисора задала вопрос, ей не принадлежащий, вопрос, который она и не думала задавать. Но Рюдзаки ухватился за него.
– Оставшиеся голова, рука и нога имеют разную длину…
Она не поняла, что он имел в виду. Фраза попала совершенно не в кассу, и разум девушки отказывался включать ее в цепочку. Однако рука длиннее головы, а нога – руки, но что с того? Или Рюдзаки просто ляпнул первое пришедшее в голову, как она сама? Но это игле компаса не помогло…
– Иголка? Или указатель…
– Что иголка?
– Нет, указатель…
Классический трюк с иглой и ниткой в закрытой комнате. Но отсюда ничего не вытекало… но указатели? Могло ли это быть…
– Часы! Стрелки часов, Рюдзаки!
– Ааа? Стрелки?..
– Часовая, минутная и секундная! Три! И все разной длины!
Мисора громко хлопнула по полу поднятой рукой и по инерции перешла в сидячее положение. Быстро пододвинувшись к Рюдзаки, она выхватила у него кофе, залпом проглотила остатки и грохнула чашкой о стол, будто решив разнести ее в пыль.
– В первый раз он забрал "Акадзукин Чачу", чтобы навести нас на "Неудовлетворительную релаксацию", во второй – линзы, чтобы навести на очки, а здесь – наручные часы… и превратил жертву в часы!
– Жертву… в часы? – ажиотаж Мисоры разбивался о спокойный взгляд глубоко посаженных темных глаз. – Часы в смысле…
– Голова это часовая стрелка, рука – минутная, а нога – секундная! Поэтому убийца забрал с собой часы, и поэтому он не просто снял их и не просто отрезал кисть, а руку от плеча, и ногу тоже
Выпалив все на одном дыхании, Мисора наконец снова почувствовала под ногами твердую землю. Она вынула из кармана фото, фотографию тела Бэкьярд Боттомслэш. Навзничь, руки и ноги… нет, рука и нога вытянуты, левая рука с правой ногой у нее отсутствуют.
– Смотрите сюда, Рюдзаки. Видите? Голова – часы, рука – минуты, нога – секунды, так что это двенадцать сорок пять и двадцать секунд.
– Ммм. Когда вы ее так держите…
– Когда я так держу? Это определенно его послание! И ногу в ванну он бросил потому, что взял только часы и хотел это подчеркнуть!
Рюдзаки молчал – думал, видимо.
– Дайте посмотреть, - сказал он, забирая фото из руки Мисоры. Глядя на то, как он исследует ее, выворачивая голову под всеми видами странных углов, Мисора в конце концов начала ощущать, что вся ее теория – полный бред. Она имеет смысл только если ведет к настоящему сообщению, и если Рюдзаки снова скажет, что основана она на бездоказательной догадке, развалится в момент. У ее выводов не было доказательств, и не могло быть. Они были сделаны на чистой воды наитии. Выпад инстинктом, и теперь от инстинкта зависело, победит она или проиграет.
– Мисора.
– Да? Что?
– Если допустить, что вы правы… на основании этой фотографии мы не можем быть уверены, что эта жертва-часы показывает именно двенадцать-сорок пять-двадцать. В смысле, смотрите, - сказал Рюдзаки, держа фотографию на весу.
Вверх ногами.
– Поверните так, и это без десяти секунд шесть шестнадцать. Или так…
Он повернул снимок.
– Три часа и тридцать пять секунд. А если вы снова повернете на сто восемьдесят градусов, девять тридцать и пять секунд.
– О.
Конечно. Он был прав. Тело сфотографировали вертикально, поэтому она и заключила, что голова… часовая стрелка указывает ровно вверх, на двенадцать. Но если действительно рассматривать тело, как часы, то такое расположение не факт. Это может быть, а может и не быть. Простая смена угла наклона фотографии дает неограниченное количество вероятностей. Или, по меньшей мере, триста шестьдесят. Стрелки могут не двигаться, зато циферблат будет кружить вокруг них как угодно. Не было зацепки, как расположить цифры.
– Если жертва представляет собой три стрелки, то квадратная комната, предположительно, циферблат. В конце концов, тело лежало в ее центре и было расположено параллельно или перпендикулярно всем стенам, что сводит количество вариантов к четырем. Но четыре все еще слишком много. Мы должны выделить по крайней мере два, только тогда можно будет сказать, что загадка решена.
– Комната… циферблат?
– Мне сейчас подумалось, что первое послание состояло из римских цифр… которые часто используют в часах. Но здесь римских цифр нет. Если бы только был какой-то ключ, подсказка, на какой стене какая цифра…