Тетраграмматон микрорая
Шрифт:
— Супер, Маша, я даже и предполагал что-то в этом роде, но поздно. Лёха уже выехал.
— Всё, да? — тихо спросила она, но тихий плач не спешил возвращаться.
— Получается, да.
— И никто теперь ничего не поделает?
— Маша, он лучше меня в сто раз, он хотел, чтобы была семья, ребёнок, он уже всё-всё себе понял и решил. Он станет лучшим папой на свете. Для твоей лапушки, а там кто знает, вы же не остановитесь на достигнутом?
Маша смутилась, но хихикнула и засопела.
— Может, и нет.
— Ты меня просто идеализировала, любимая, вот и всё. И как будто случайно всё получилось не так, как мы оба вначале хотели. Нужно быть осторожнее с желаниями. И со словами. Знаешь, ведь даже взгляд оставляет след.
— Но я люблю тебя.
— И я.
— Да что же ты за человек такой, что так поступаешь? Это же как меня надо любить, а? Это за что же мне горюшко-счастье такое, что не ты будешь рядом? Господи, милый, за что, за что, почему?
Она снова заплакала, и я совсем не знал, чем её утешить. Разве что шуткой?
— Ты спрашиваешь, что я?
— Угу, — донеслось сдавленно и слёзно.
— А я Дубровский.
Она засмеялась, но смех не пересилил слёзы.
— Смешной ты, — плач мешал словам, и звучали они прерывисто, — А вот знаю, кто ты. Песня есть такая. У Бутусова.
Всего золота мира малоЧтобы купить тебе счастьеВсех замков и банков не хватитЧтобы вместить твои страстиНевозмутимый странникНеустрашенный адомТы — Человек без имениМне страшно с тобою рядомТы проснулся сегодня раноИ вышел на большую дорогуИ тотчас все ракетные частиОбъявили боевую тревогуИ если случится кометаТы ее остановишь взглядомТы — Человек без имениЯ счастлив с тобою рядомВозьми меня, возьмиНа край землиОт крысиных беговОт мышиной возниИ если есть этот крайМы с него прыгнем внизПока мы будем лететьМы будем лететьМы забудем эту жизнь.Маша плакала и пела. Мне казалось, что звучит музыка. Пели дуэтом. Маша и Бутусов, но Маша в реальности,
Из телефона продолжался голос Маши:
Всех женщин мира не хватитЧтобы принять твои ласкиВсем стрелам и пулям армийТы подставишь себя без опаскиНепокоренный пленникНе замечающий стражиТы — Человек без имениНагой человек без поклажиПесня кончилась, и мы замолчали. Долго слушали дыхание друг друга, смотрели в никуда, и видели лица. Может, смотрели вглубь себя, и там отражались, преломлялись друг в друге.
— Теперь всё, — поставила точку Маша, — Сейчас ты введёшь имя, и что-то случится.
— Я не знаю, что, будет, — это честный ответ, но в голосе не было страха. Что там? Кто знает? Даже в Граале вряд ли найдётся ответ. Но я знаю, какое имя надо ввести.
— Мы ещё встретимся? — прошептала Маша.
— Конечно, — у меня и правда не было сомнений, — Там, с другой стороны вечности.
— Может, раньше?
— Может.
— Ты ведь найдёшь мой дом из миллиарда.
— Да, тем более у меня есть ключ.
— Ах, вот оно как. А я обыскалась. Ничего себе ниточка! Ну да ладно, дубликат закажу.
— Лучше два, — рассмеялся я и подумал, сколько сюрпризов ждут Лёху. Ничего, справится, тем более сюрпризы приятные. Но жизнь как пчёлка, то светлая, то тёмная полоска, и летит, куда ей вздумается, только лови.
— До встречи, любимый, — прошептала Маша.
Гудок оборвал телефонную связь.
Но ниточка осталась.
Она останется и ТАМ, по какую сторону вечности ни встань.
И тогда я ввёл имя.
Маша смотрела вдаль. Она знала, что будет в будущем. Не в деталях, конечно, а в общих чертах. Станет чуть больше счастливых людей, и она окажется одной из них. Главное, не только она, и это точно-точно.
— Мама, ты звала меня? — отозвалась на невнятный шёпот девочка.
— Нет, лапушка, не тебя, — улыбнулась Маша и стёрла последнюю слезу, — Тебе послышалось. А знаешь, давай-ка пойдём гулять. Я знаю, ты любишь гулять по городу.
Конец.
Мирокрай, апрель-июль 2007