Тетракатрены

Марговский Григорий

Великая чума

Посыпались отравленные стрелыС татарскою заразою чумной.Те генуэзцы, что остались целы,Смертельный вирус завезли домой.Самобичуясь, флагеллантов толпыКурчавым чернокнижникам в винуВменили эпидемию: из колбыКто выпустить посмел бы Сатану?Спасаясь от погромщиков, аидыБежали в Польшу. Вот исчадье зла!Болезнь, исмаэлитский дар Тавриды,На север, в Скандинавию, ушла…Сегодня знаем: в гетто мыли руки,Обряд

Талмуда был веками чтим.Доверьтесь достижениям науки,И снова расцветёт курортный Крым!

Бахус

Ростовщику отдав её на откуп,Отверг святоша статую твою.С Буонарроти опрокинуть водку б!Как будто сам нетвёрдо я стою…Цирцеиного зелья в одиссеяхОтведал я, врагов приобретя,В общаге, в эмиграциях обеих,Но и к друзьям тянулся как дитя.Напрасно козлоногого сатираИз мрамора ты вырезал. В рукеАлеет кубок. Благо хоть квартираЕсть у меня, бивак на чердаке.Эх, далека Флоренция, и БахусИной богеме сообщает прыть!..Мне бабушка твердила: гоиш нахес,Но я не стану здесь переводить.

Печать (акростих)

Искусство есть попытка приравнятьДеянья наши к вечности природы,Единственно возможную печатьЯ вырезал, преодолев невзгоды.Теперь они, шестнадцать строк подряд,Естественности служат в этом мире,Тоску и радость возведя в квадрат,Рифмуются, четыре на четыре.А как ещё нам вызволить, скажи,Клокочущие помыслы и страсти?Астральные тела во власти лжи,Тела людей у истины во власти!Работая упорно, день за днём,Ежесекундно жди от слов подарка:Не холод звёзд Вселенной метроном,А сердца речь, пылающая жарко!

Редкая порода

Вот юноша, Версаля уроженец,С японской собачонкой на руках.Взирает беззащитно, как младенец,Декоративной шёрсткою пропах.Отец его сбежал на Филиппины.Мать в Сингапуре. По её стопам,Сын изучает маркетинг. ПипиныКороткие уже не правят там…Перепахало Францию наследьемКолониальным! Да, кивает он,Безумие, пока в такси мы едемВ обжитый наркомафией район.Охотничья порода сиба-ину,Прижал её, хоть кем-то он любим.Хочу подбодрить, не гоню машину,А сердце шепчет: Иерусалим!..

Успех

Суставы, сухожилья для острасткиСочленены тончайше, не забудь,Но нет пределов гибкости гимнастки,В лучах переливавшейся как ртуть.Медалей золотых в ОлимпиадахНемерено: не любит уточнять,И вообще, не переносит на духСпортивную разнузданную знать.Успех мечтал чесать её за ушком,Да

в жилах кровь нерусская, и вотВ бассейне аэробику старушкамОна который год преподаёт…Масштаб не тот? Не стоит о масштабе,Всех вечность уравняет, чёрт возьми.Зато реально подфартило бабеИ с внуками, и с мужем, и с детьми!

Глясе

С прекрасной гаитянкою в постелиОчнулся Фёдор. Кофе и пломбирТак смешивали в детстве. ЗолотелиНа ветках листья. Сокрушался мир.«Вконец ты чебурахнулся, ехидна!» –Шепнул он смачно. И, взболтав глясе,Вдруг села в позу лотоса бесстыдноНагая Агнес в царственной красе…Вчера из бара в бар, на запах виски,За жрицей вуду следовал москвич,Не думая о стопроцентном рискеЗаполучить ко всем несчастьям ВИЧ.А нынче… Он позвал тихонько: «Агнес!»Вновь карусель шальная сорвалась.И оба знали точно свой диагноз:Боязнь прервать живительную связь.

Шериф

«Ты думаешь, я просто разодетНа Хеллоуин и, как паяц, безнравствен?Бутлегеров шугал ещё мой дед,Шерифу ой не сахар в этом графстве!По всем домам винчестеры и шмаль,Попробуй сунься в боулинг – завалят.Мочил бы ради герыча КамальДружка Родриго, мускулами налит:Нет, в пушечное мясо превративПол-округа, взбесили федералов!Я сына потерял, а мог бы СтивШагать тропой семейных идеалов…Набрякли тучи, аж башка трещит.Ну, я пошёл, а ты пока прими тут.Но втихаря. Сам видишь этот щитНа въезде в парк: no alcohol permitted».

Грузчик

Гольдмахер размышляет чуть не вслух,Жуя огромный сэндвич в перерыве:«Напрасно я скрипичных двух старухПодначивал – они стучали Риве.С тромбоном вышла полная фигня.Тогда, зашухерив его с флейтисткой,Я мог бы подмигнуть: мол, на меняНе обращай вниманья, дальше тискай!Контрабасиста в фальши уличив,Зачем я вдарил в ухо барабану?Червинский, собирая коллектив,Просёк, что унижаться я не стану…»Что ж, плакал симфонический оркестр,Теперь в порту работает Гольдмахер.А впрочем, как сказал Жозеф де Местр,Народ с такою властью шёл бы на хер!

Иезавель

Плод манго на столе порозовел,И из него сочится мирозданье.Все выходки твои, Иезавель,Пророками предсказаны заране.Но там, в окне, отчаянье прудаЦелят волшебно лилии соблазна:В миг сладости невелика бедаНечестие, и ты со мной согласна!Что жертвенник, когда, за гибкий станОбняв тебя двумя крылами сразу,Я верю в святость разнопланетян,Приблизивших Вселенную к экстазу?Зарядит дождь – и, каплею упав,

Конец ознакомительного фрагмента.