Тётя дяди Фёдора, или Побег из Простоквашино
Шрифт:
Тётя Тамара застеснялась немного, но спорить не стала. Мысль о военных пенсионерах, которые не сдаются, показалась ей прогрессивной и воспитательной.
Ординарец Иванов-оглы сказал:
– Эх, жаль, что у меня во время службы фоторужья не было. Я бы столько военного патриотизма наснимал. Помню случай у нас был с товарищем полковником, аккурат под Новый год. Пришёл приказ списать старые танки.
В это время почтальон Печкин подошёл. Он даже поразился:
– Неужели наша армия на старых танках
– Нет, - объяснил Иванов-оглы.
– Это только так говорится - "старые танки". А они совсем новые, в масле, даже не надёванные. Просто у них гарантийный срок кончился.
– Вот бы мне такой танк ненадёванный!
– сказал Печкин.
– Зачем?
– удивились все.
– Почту развозить. От собак отбиваться, от мафии. Да мало ли что, где дачники в машине застрянут, так я их танком вытащу. Я такой бизнес открою по вытаскиванию. У нас дороги, сами знаете, какие! А ещё охота... на кабана там, на утку!
– На утку с истребителем охотиться надо!
– проворчал Матроскин.
А Иванов-оглы продолжал:
– Надо танки списать. Это ж море работы. Их надо отвезти на завод танкоразрезательный. Перевозка денег стоит. Там разрезать на части. Разрезка денег стоит. Части надо переплавить на слитки. Переплавка денег стоит. А слитки надо продать секретному танко-тракторному заводу для производства новых танков. А платят за эти слитки чепуху. Одни расходы получаются. Другой бы товарищ полковник растерялся. А наша товарищ полковник выход нашла.
Тут тётя Тамара вмешалась:
– Знаешь что, Иванов, ты эту историю без меня расскажи. А то мне неловко, что при мне меня хвалят. Я пойду пока в огород хозяйством займусь.
Она вышла из домика и стала яблоню раскачивать, на которой последнее яблоко висело. Иванов продолжал:
– Как вы думаете, что же она придумала?
Все спросили:
– Что?
– Она придумала эти танки врагам сдать.
– Каким врагам?
– "Синим".
– Что это за враги такие синие?
– спросил Печкин.
– Мороз, что ли, был?
– При чём тут мороз?
– удивился Иванов-оглы.
– Просто у нас были военные учения. Мы были "зелёные", а они "синие". Вот мы им танки и сдали. Они - военные десантники.
– Значит, вы проиграли учения?
– спросил папа.
– Ну да.
– Военные учения надо выигрывать, - говорит Печкин.
– Это же очень плохо, что вы их проиграли. Непатриотично.
– С тактической точки зрения это непатриотично: им дали почётные грамоты, а нам нет. Но со стратегической это хорошо. Потому что они с этими танками полгода мучились, пока переплавили. А мы даже премию получили за экономию средств. И ещё товарищу полковнику значок вручили "Спасибо" третьей степени.
Он так закончил:
– Нет, вы со мной не спорьте: ваша тётя Тамара - большого государственного
С ним спорить никто и не собирался.
– Мы с ней одних валенок за прошлую зиму штук двести сэкономили. А уж про шапки с ушами я молчу. Мы с ней на одном сырье можем три года жить. И ещё сэкономить.
Шарик немедленно схватил фоторужьё и пошёл эту государственного ума женщину фотографировать. Она шаг, и он шаг. Она к яблоне подойдёт, и он к яблоне. Она в коровник Мурку погладить, и он в коровник. Она идёт с лопатой в огород, он следом.
Шарик, конечно, набегался за день. Но больше никто его в речку на заготовку рыбы не "бросал". А Матроскина "бросили" в лес на заготовку лесных грибов - опят.
Папу с мамой опять "бросили" на педагогику: последние четыре тома осваивать. А Печкин и Иванов-оглы получили указание перенести пианино из сарая в палатку, а оставшееся время использовать для общения с природой путём "побелки яблонь от кроликов и других насекомых".
– Я думаю, нам не удастся использовать время для побелки от кроликов, - сказал почтальон Печкин.
– Почему?
– удивился ординарец Иванов.
– Я слышал, это пианино на станции четыре здоровых грузчика двигали. А нас только двое. Мы весь день его толкать будем, мы умрём, а пианино с места не стронем.
– Эх, Печкин, Печкин, - говорит ординарец Иванов.
– Нет у вас гражданской широты мышления. Не видите вы ясных горизонтов.
– А вы видите ясные горизонты?
– Видим. Мы военную хитрость применим, - говорит Иванов-оглы.
– Мы будем по очереди то один конец пианино поднимать, то другой. И будем так шагать, пока в палатку не пришагаем.
А пока они так пианино двигали, Иванов-оглы всё Печкину случаи из военной жизни рассказывал.
– Вот помню, наш полк отрабатывал приземление на парашютах в болотных условиях. Мы всем моторизованным полком должны были в одной лесотундре приземлиться. А где ж на тётю товарища полковника парашют взять? Она же у нас двухгабаритная. Её вертолёт и так еле-еле поднимает. Другой бы товарищ полковник растерялся. А наша товарищ полковник не такая. Она нашла выход.
Тут даже папа встрял. Он закричал из сарая:
– Что же она придумала? На верёвке спускаться?
– Какая там верёвка с двух тысяч метров!
– Так что же она - на фанере планировала?
– кричал папа.
– Ничего подобного. Она в самоходку села и в ней летела до земли. Мы самоходки тоже на парашютах сбрасывали.
– Фантастическая женщина!
– поразился папа.
К вечеру фотографии фантастической женщины были готовы. Папа сходил на почту к почтальону Печкину и купил у него два старых плаката "Прячьте спички от детей". Он эти плакаты соединил и вверху большую надпись сделал: