Тетя Жанна
Шрифт:
— Что он тебе сказал? — спросила она, усевшись на краешек кровати.
— Что все пустяки, как я и предполагала.
— Еда без соли?
— Без соли и перца, если у тебя хватит на это времени. Что они там, внизу, делают?
— Сперва я сходила к бухгалтеру, как ты мне велела. Он, как мне показалось, сразу все понял. — К Анри он подошел несколько минут назад.
— Кто собрался в столовой? Подожди. Луиза спустилась первой. Она с тобой говорила?
— Когда она спустилась вниз, она была похожа скорее на призрак, чем на живого человека, вошла совершенно без шума,
Казалось, она боятся кого-то и готова сбежать и запереться в своей комнате, если кто-нибудь попытается причинить ей зло. Она удивилась, не увидев тебя в кухне; заглянула туда, проходя мимо, а потом направилась в столовую. Я сразу Нее принесла ей горячий кофе, так что ей пришлось сесть. Моя невестка не спускалась?» — спросила она. Едва я успела ответить ей, как ты велела, как тут же пришел Анри. И ему тоже налила кофе.
Он как-то невнятно поздоровался не глядя на мать. Я принесла горячие рогалики и… Подожди… С этими хождениями у меня все перепуталось. Стараешься все припомнить и только сбиваешься. А, да! Доктор постучал в дверь. Я помчалась открывать, а когда мы вошли в коридор, Анри поднялся посмотреть, кто пришел. Он очень недолго поговорил с доктором. Пока доктор был наверху, спустилась и Алиса, на этот раз одетая, умытая и причесанная и, как всегда, с ребенком на руках. Она увидела в столовой манеж и попыталась посадить туда Боба. Он тут же заплакал. Чтобы дать его матери возможность позавтракать, я поиграла с ним немного, и ему это так понравилось, что я смогла опять прислуживать за столом.
— Они разговаривали за едой?
— Очень немного. По-моему, Анри намекал на тебя и на доктора. Ну так вот! Доктор спустился — все такой же холодный, как змея, и твой племянник пошел его проводить сначала до дверей, а потом и на улицу.
— Вот, оказывается, почему я не слышала, чтобы он задержался в доме.
— Анри вернулся через кухню и очень серьезно попросил меня, чтобы я принесла тебе лекарства сразу же, как только их принесут, и чтобы я готовила тебе еду без соли и пряностей. Затем он вернулся в столовую, и я через открытую дверь видела, как он с озабоченным и важным видом делился с ними новостями.
Потом явился бухгалтер, прошел через кухню и, словно у него было серьезное дело, громко спросил меня:
«Месье Анри дома? «
«В столовой».
«Как вы думаете, я могу его побеспокоить? «
«Полагаю, что да».
Они вдвоем снова прошли через кухню, и мальчишка ужасно деловым тоном заявил мне:
«Будьте любезны, передайте тете, что я хотел подняться к ней сразу же и все разузнать сам, но у месье Сальнава возникла во мне срочная необходимость. Как только у меня появится свободная минута, я зайду ее проведать. Пусть она как следует подумает о своем здоровье, а главное — не пытается вставать».
— Это все? — спросила Жанна, наполовину успокоившись и не сумев сдержать улыбки. — Что сейчас делает Луиза?
— Ходит взад-вперед, словно таракан, когда ищет, в какую щель забиться. Раз или два она натыкалась на манеж и останавливалась, но так и не решилась поиграть с Бобом.
— А как Алиса?
— Еще завтракает
— А Мадлен?
— Я слышала какой-то шум в ее комнате. Она еще не спускалась. Звонить нотариусу?
— Пораньше, чем я тебе скажу.
— Ты не хочешь поесть?
— Часам к двенадцати, когда у тебя будет время, приготовь мне овощи зеленые бобы, например, если они есть в доме, или все равно что. Никто не звонил?
— Нет.
— Спасибо, Дезире.
— Не за что. Будет лучше, если ты попытаешься уснуть. Я закрою дверь.
— Ни в коем случае! — испуганно запротестовала Жанна.
Как только Дезире ушла, она снова принялась прислушиваться, лежа поперек кровати, чтобы быть поближе к двери. Она понимала, что именно составляет главную сложность для Мад; то, что та не решается спуститься, очень беспокоило Жанну.
К счастью, дорожный сундук был не только разобран: Жанна и Дезире еще заполночь взяли на себя труд втащить его на третий этаж, в комнату, куда складываются чемоданы, старая обувь и поношенная одежда.
Эта история с сундуком стала для Дезире чуть ли не последним ударом, которым добивают раненого, чтобы прекратить его страдания, и настал момент, когда подруга наотрез отказалась помогать.
— Ты, верно, видишь много смысла в том, чтобы посреди ночи таскать по лестнице пустой сундук, хотя внизу повсюду места с избытком?
Но все же это имело большое значение, и Мадлен-то это поняла. Кто знает, не этот ли сундук, стоящий на пути, в первую очередь заставил ее поколебаться в своем решении?
Тетка и племянница почти не разговаривали во время их молчаливой прогулки во тьме города.
Вчера ночью, еще больше чем сегодня, одно лишнее слово могло все разрушить; еще никогда в жизни Жанна не была столь спокойной внешне и напряженной внутри, как в тот момент, когда она переходила через мост бок о бок с девушкой, которой навязала свое присутствие.
Мад шла широким решительным шагом, глядя прямо перед собой, словно не замечая, что идет не одна. Весь ее вид, казалось, говорил: «Идите рядом, раз уж вам так хочется. Я не могу вам запретить, поскольку тротуар общий, но вы напрасно тратите свои силы и время». Первоначальный запал еще не покинул ее, она была уверена в себе. Первая неприятная неожиданность случилась тогда, когда Мад, вопреки ожиданию, увидела, что по какой-то удивительной случайности ни одного такси около «Золотого кольца» не было.
Она резко остановилась в нескольких шагах от террасы, желая остаться в тени, потому что, без сомнения, ей было неудобно показываться в ярком клетчатом плаще вечером того дня, когда состоялось погребение ее отца.
Несколько посетителей еще сидели на свежем воздухе. Какая-то молодая женщина в шортах курила, развалившись в соломенном кресле; она так изогнула ноги, словно выставляла свои голые бедра на всеобщее обозрение, и все время противно смеялась, выпуская дым в сторону двух мужчин, расположившихся напротив нее. Через огромные окна можно было видеть сидящих в табачном дыму и играющих в карты завсегдатаев; среди них, вероятно, были и те, с кем Жанна дружила в детстве.