Тейнквил

Брукс Терри

Обратный подъем из оврага казался Пену Омсфорду бесконечным. Отягощенный угрызениями совести и отчаянием, все, что он мог сделать, так это переставлять ноги одну за другой. Он продолжал считать, что должен вернуться, должен в последний раз попытаться освободить Синнаминсон, еще раз обратиться к ней, еще раз взглянуть на нее. Но понимал, что даже думать об этом бесполезно. Ничего не изменится до тех пор, пока он не достигнет цели. И все равно он не переставал об этом думать. Он не мог избавиться от чувства, что должен сделать что-то еще.

С налитыми свинцом ногами и блуждающими мыслями он поднимался сквозь туманный мрак,

прокладывая путь по узкой петляющей тропе, ныряя под лианы и проскальзывая мимо кустов ежевики и опираясь для опоры на свой посох. То, что он сжимал темный жезл с вырезанными на гнем рунами, помогло ему сосредоточиться, принесло ему уверенности, что он все-таки кое-чего добился в разгар всех своих неудач. Сколько было потеряно жизней, сколько надежд сдуло ветром, как сухие листья, и почти во всем этом он винил себя. Он должен был лучше стараться, не переставал он твердить себе, хотя не мог придумать, что еще он мог сделать или что именно мог изменить. Задним числом все можно было сделать по другому, однако подобные варианты были обманчивы, поскольку они просеялись через фильтр времени и рассудка. Ничто не бывает так легко, как кажется потом. Все делалось на ощупь, в растерянности, с бьющими через край эмоциями. Это потом казалось, что все можно было сделать иначе.

От этого понимания ему не становилось лучше. Оно только заставляло его еще усерднее трудиться, чтобы найти причину поверить, что он потерпел неудачу.

Он обрел некоторое утешение в том факте, что вообще добрался до Страйдгейта, что встретился с тейнквилом и нашел способ с ним общаться, что получил необходимую ветку и превратил ее в темный жезл. Он продвинулся в своем странствии гораздо дальше, чем полагал в самом начале. Он никогда об этом не говорил, но всегда считал в глубине своего сознания, что было невозможно сделать то, ради чего его послал Король Серебряной Реки. Он всегда считал себя неправильным выбором, мальчиком с недостатком опыта и незначительными умениями, которого попросили сделать то, что было не под силу большинству взрослых. Он не знал, сто именно убедило его попытаться это сделать. Наверное, полагал он, надежды тех, кто его сопровождал. И еще его собственная потребность доказать самому себе.

Эти и другие тревожные мысли витали в его голове, пока он поднимался, роясь как червь в туннелях своего сознания, прощупывая и просеивая объяснения, которые бы его удовлетворили. Он пытался успокоить их, но справился только с несколькими. Остальные продолжали будоражить его, находя свежую пищу в его сомнениях, страхах и разочарованиях, увеличиваясь и занимая все пространство, которое позволяло его эмоциональное благополучие.

В какой-то момент он решил отдохнуть, опустившись на корточки и прислонившись спиной к стене оврага, чувствуя, как холод и сырость земли просачиваются сквозь его одежду, но слишком усталый, чтобы обращать на это внимание. Он оперся на темный жезл, опустил голову и беззвучно заплакал, неспособный ничего с собой поделать. Он не был героем и искателем приключений, которыми представлял себя. Он был просто мальчиком, который хотел вернуться домой.

Однако он понимал, что в ближайшее время этого не случится, и от таких мыслей лучше ему не станет, поэтому он перестал плакать, встал на ноги и снова начал подниматься наверх. Над головой уже начал ослабевать дневной свет, окрашивая небо в сероватый цвет, что говорило о приближении сумерек. Ему нужно добраться до верхней части оврага, чтобы он смог пройти по мосту до наступления темноты. Ему никогда не приходило в голову, что могут возникнуть какие-то

проблемы - тейнквил позволит ему пройти невредимым. Он уже взял у него все, что хотел.

Склон расширился и тропа свернул в сторону от моста к густым зарослям кустарника и травы, которые быстро превратились в начало островного леса. Дорога вперед стала более трудной, а свет продолжал неуклонно ослабевать. Он смотрел вперед, с трудом преодолевая желание оглянуться, зная, что ничего там не увидит, что она сейчас слишком далеко от него. Его воспоминания о ней прочно отпечатались в его сознании настолько сильно, как он мог только надеяться.

Он испытывал жажду, ему очень сильно хотелось пить, однако это могло и подождать. Также он был голоден. Он ничего не ел с тех пор, как… Он попытался вспомнить и не смог. Более суток, подумал он. Гораздо дольше. Его желудок урчал, а голова слегка кружилась от этого восхождения, но ничто не могло этому помочь.

Он снова решил отдохнуть, остановившись в укрытии группы молодых деревьев, чтобы прошло головокружение, и именно тогда понял, что он не один. Это произошло мгновенно. Смесь ощущений предупредила его об опасности - ощущений не столько внешних, сколько внутренних, а именно его магия,- что мир вокруг него не совсем такой. какой должен быть. Он стоял, прислушиваясь к тишине, замечая, как свет перемещается к закату, как плывут облака, ловя легкий лесной ветерок. Его знание родилось из этих обыденных, обычных наблюдений, хотя он не смог бы объяснить, почему. Что-то было тут, чего раньше не было, понял он.

Или кто-то.

Он почувствовал, как озноб пробежал по его спине, пока он ждал, пытаясь решить, что же ему делать. Его инстинкты говорили ему, что он в опасности, но они не сообщили ему, что это была за опасность. Если он шевельнется, то выдаст себя. Если же останется на месте, то его, наверняка, все равно найдут.

Наконец, не придумав ничего, он двинулся вперед, очень медленно, сделав лишь несколько шагов. Потом остановился и снова подождал, прислушиваясь. Ничего. Он сделал глубокий вдох и бесшумно выдохнул. Если что-то там и было, то оно, вероятно, находилось дальше. лучшим для него было бы обойти по самому краю острова, над оврагом, пока не доберется до моста, а потом пройти по нему.

Внезапно ему пришло на ум, что он мог почувствовать кого-то из его отряда, может быть, Хайбер, которая потеряла всякое терпения из-за его задержки. Однако, он не думал, что Хайбер вызовет такую реакцию с его стороны - из-за ее присутствия он бы не чувствовал такое беспокойство. В любом случае, то, как он отреагировал, удивило его, учитывая природу его магии. Обычно для того, чтобы появилось такое ощущение, ему требовалось войти в контакт с животными, птицами или растениями. Однако, сейчас его отклик не был вызван ни одним из них. Он появился как-то совсем по-другому.

Вперед, молчаливо сказал он сам себе, проговаривая это слово только губами.

Он пошел вперед, поворачивая обратно к оврагу. Ему удалось пробраться через плотную лесную завесу и перед ним земля раскололась вширь и в глубину, раскрыв черную, как ночь, пасть. Возник непрошенный образ. Синнаминсон. Он сердито отбросил этот образ в сторону. Вперед!

Слева от него, где-то в лесу и в стороне от оврага, что-то шевельнулось. Он заметил это краем глаза и мгновенно замер на месте. Листья и трава зашевелились, но воздух оставался недвижим. Сумерки упали серой накидкой, тени образовали странные узоры, которые всему придавали вид чего-то живого.