The Beatles. Антология
Шрифт:
Джон: "Мы шли в ногу с модой, мы всегда поспевали за ней. В некоторой степени мы помогали новым веяниям стать популярными. Мы не изобретали одежду, мы носили то, что нам нравится, а люди подражали нам. Первоначально наш стиль был континентальным, потому что англичане носили в основном английскую одежду. А затем континентальный стиль прижился и в Англии (65).
Пока мы не добились успеха, мне было стыдно приезжать на континент и объяснять, что я англичанин. "Битлз" попытались изменить представления об англичанах. Под нашим влиянием изменились прически и одежда во всем мире,
Брайан Эпстайн: «В субботу, 28 октября 1961 года, какой-то юноша попросил показать ему пластинку группы под названием „Битлз“. Я всегда старался следить за интересами покупателей и потому записал в блокноте: „My Воnniе“, „Битлз“. Проверить в понедельник».
Я никогда не задумывался о ливерпульских бит-группах, которые тогда играли в клубах-погребках. В моей жизни им не было места, я принадлежал к другому поколению, к тому же был слишком занят. Название "Битлз" мне ничего не говорило, хотя я смутно припомнил, что когда-то видел афишу с рекламой танцев в Нью-Брайтон-Тауэр и отметил для себя, как странно и нелепо написано это слово.
Но прежде чем я успел в понедельник разузнать об этой группе, в магазин зашли две девушки и попросили тот же диск. Вопреки легенде, этим и исчерпывался спрос на пластинку "Битлз" в то время в Ливерпуле. Но я не сомневался: если три покупателя за два дня готовы купить один и тот же никому не известный диск, это что-нибудь да значит.
Я поговорил со знакомыми и выяснил, что "Битлз" и в самом деле ливерпульская группа, что она недавно вернулась на родину, а до этого выступала в клубах самого сомнительного из районов Гамбурга. Моя знакомая сказала: "Битлз"? Они лучше всех. На этой неделе они выступают в клубе "Кэверн"…"
Пол: "Брайану Эпстайну принадлежал магазин под названием «NEMS». Брайан был сыном владельца магазина Гарри Эпстайна, а название означало «North End Music Stores» («Музыкальные магазины Норт-Энда»), и мы покупали там пластинки. Там вечно толпился народ, это был один из магазинов, где всегда можно было найти нужные записи.
Мы успешно выступали в клубе "Кэверн", собирая толпы слушателей; о нас заговорили. Случилось вот что: какой-то парень зашел в магазин Брайана и попросил пластинку "My Bonnie" группы "Битлз". Брайан поправил его: "Это пластинка Тони Шеридана", — и пообещал заказать ее. Затем Брайан узнал, что мы выступаем на расстоянии всего двухсот шагов от его магазина. Он пришел в "Кэверн", а нам тут же передали: "В зале Брайан Эпстайн, возможно, менеджер или агент. Так или иначе, вполне взрослый мужик". В то время мы делили людей на таких, как мы, и взрослых".
Джордж: "Брайан зашел послушать нас. Помню, диск-жокей Боб Вулер объявил: "Среди нас сегодня находится мистер Эпстайн, владелец магазина «NEMS». И все закричали: «Ого! Вот это круто!»
Он стоял в глубине зала и слушал, а потом зашел к нам в раздевалку. Мы решили, что он шикарный и богатый человек, — это мое первое впечатление от Брайана. Он хотел поработать с нами, но мне все-таки кажется, что он приходил к нам еще несколько раз, прежде чем решил стать нашим менеджером".
Джон: "Он производил впечатление опытного
Он пытался руководить нами, но мы его не особенно слушались. Так продолжалось почти неделю, и в результате мы сказали, что не будем работать с ним. Но он не сдался, просто приходил и твердил: "Стригитесь так-то, а одежду носите такую-то" — и так далее (69).
Пол был не настолько умен, но достаточно консервативен. Он и сам это говорил — так оно и было, все точно. Возможно, рано или поздно у него появится еще несколько яхт" (75).
Пол: "В том возрасте на нас производил впечатление любой, у кого был хороший костюм или машина. А мы произвели впечатление на Брайана, ему понравился наш юмор, музыка и даже внешний вид, черная кожа.
Однажды вечером мы отправились в магазин "NEMS". Нас впустили в этот большой магазин уже после его закрытия, и это производило впечатление. Мы словно попали в собор. Мы поднялись наверх, в кабинет Брайана, чтобы заключить сделку. Разговор вел я, стараясь взять над ним верх. Я знал, что нужно добиться того, чтобы менеджер получал лишь небольшой процент от доходов. Остальные помогали мне, но на двадцати пяти процентах мы сговорились, и он заявил: "Годится, теперь я ваш менеджер".
Помню, еще отец советовал мне подыскать менеджера-еврея. Все вроде подходило так, и Брайан Эпстайн стал нашим менеджером".
Пол: «Мне нравился клуб „Кэверн“. Там было тесно, но здорово».
Джон: "Эпстайн служил в музыкальном магазине и не мог не замечать, как много рокеров и стиляг играют громкую музыку, которой так увлекается молодежь. И он думал: «Стоит попробовать себя в этом бизнесе». Ему это нравилось. Нравилось, и все тут. Он захотел стать нашим менеджером, он сказал нам, что думает, это ему под силу, а мы, за неимением лучшего, ответили: «Ладно, попробуйте» (75).
Пока не появился Эпстайн, мы лишь мечтали. Мы понятия не имели о том, чем занимаемся. Появление на бумаге договора о выступлении придало нашему существованию новый статус" (67).
Нил Аспиналл: «Это произвело на нас впечатление. Раньше, когда хозяева клубов приглашали нас на ближайшие четыре вечера, — скажем, по вторникам, — Пит или Пол записывали это в дневник или еще куда-нибудь. Нас приглашали, но разрешали действовать по своему усмотрению, как нам вздумается. А когда появился Брайан, первым делом он добился удвоения платы в „Кэверн“ — наша зарплата поднялась с семи фонтов десяти шиллингов до пятнадцати фунтов».
Пол: «Качество выступлений улучшилось, и, хотя плата лишь немного выросла, все-таки нам стали платить больше. Теперь мы играли в клубах классом повыше. Мы до сих пор давали рок-концерты, но приличные деньги получали только за шоу в духе кабаре. Я умел играть „Till There Was You“ („Пока не появилась ты“) или „A Taste Of Honey“ — вещи, более подходящие для кабаре, а Джон пел „Over The Rainbow“ („За радугой“) и „Ain't She Sweet“. Эти вещи входили в альбом Джина Винсента, а мы и не подозревали, что „Rainbow“ — вещь Джуди Гарленд, мы думали, что ее написал сам Джин Винсент, и были только рады играть ее. В результате это сослужило нам службу».