The Beatles. Антология
Шрифт:
По-моему, одной из особенностей "Битлз" был юмор, который отныне ассоциировался у всех именно с нами. Когда только начали появляться все новые и новые группы — "Gerry", "The Pacemakers" и другие, — никто не мог различить их, все хиты казались похожими, их рекламировали одинаково. Поэтому, даже если у тебя появлялся настоящий хит, одного этого было мало. А "Битлз" казались очень остроумными. Точно так же было и когда нам приходилось шутить в Нью-Йорке или где-нибудь еще. Мы держались невозмутимо, и людям это нравилось.
Каждый ливерпулец считает себя комиком. Попробуйте проехать по туннелю под Мерси —
А в нашем случае шутки были еще смешнее, потому что мы четверо подыгрывали друг другу. Если один уставал, у кого-нибудь другого уже была наготове новая острота".
Ринго: "Это было забавно. Мне не верилось, что мы снимаем фильм, В детстве я любил кино. Я часто ходил в кинотеатры «Бересфорд» и «Гомон» в Ливерпуле. Субботние сеансы оставили у меня яркие воспоминания. Я так вжился в происходящее, что если я смотрел фильм про пиратов, то становился пиратом, если вестерн — я был ковбоем, Или же, как Д'Артаньян, фехтовал всю дорогу домой. Фильмы были для меня миром удивительных фантазий, и вдруг мы попали в этот мир. Все выглядело так романтично: прожектора и то, что нас привозили на студию в лимузине.
Думаю, из-за любви к кино я смущался меньше остальных; Джон тоже увлекся съемками. А вот Джорджу, как мне казалось, вовсе не хотелось сниматься. Он согласился только потому, что снимались все остальные".
Джордж: "Не знаю, что он имеет в виду. Мне нравились съемки! Неприятно было только вставать в пять часов утра.
Съемки начинались очень рано. Нам надо было приехать, одеться, дождаться, когда нас причешут и загримируют. Тем временем съемочная группа работала с дублерами. Нас вызывали, только когда все было готово к репетиции очередной сцены.
Событий всегда было так много, что я никогда не мог догадаться, сколько в студии камер. Мы просто не могли заметить всего — мы были в центре событий, все вертелось вокруг нас".
Ринго: "Вставать в самую рань — не лучший из наших талантов, и пример тому одна из сцен, та самая, за которую меня хвалили: я иду вдоль реки с фотоаппаратом — образ одинокого героя. Я приехал на работу из ночного клуба (непрофессиональный подход), с легкого похмелья, чтобы не сказать большего. Дик Лестер уже собрал всех своих людей, мой дублер отработал сцену, но я ничего не запомнил. Я опозорился.
Мы пробовали снять эту сцену и так, и сяк. Дублер пытался произносить мои реплики, а тем временем снимали меня. Потом реплики произносил я, а дублер только открывал рот. А я говорил: "Эй, парень, а ну-ка…" У меня настолько плохо все получилось, что в конце концов они предложили: "Давайте снимем хоть что-нибудь". Я сказал: "Лучше я просто пройдусь, а вы снимете меня". Так мы и поступили. Вот почему я выгляжу таким замерзшим и несчастным: потому что мне было паршиво. Это вовсе не игра, мне и вправду было плохо".
Джордж: «Есть сцены, которые мы придумали по ходу съемок (хотя, должен сказать, они выглядят совсем неплохо). К примеру, сцена с пресс-конференцией. Мы придумали множество ответов, а Дик Лестер командовал: „Оставьте вот этот, говорите так-то и так-то“. В этом он здорово разбирался».
Джон: «Кусочек в ванной
Ринго: «Большинство сцен значилось в сценарии. Мы меняли только концовки сцен, потому что нас четверых собирали в комнате, и мы расходились в разные стороны. Мы выдумывали необходимые детали, потому что понимали друг друга с полуслова. Проблемы возникали только в сценах с участием известного актера Уилфрида Брэмбелла; как только задуманная по сценарию сцена заканчивалась, он останавливался. И это выглядело глупо, потому что все остальные продолжали импровизировать, а он, хоть и был профессионалом, оказывался не у дел».
Пол: "Мы сели в вагон на станции Мэрилибон, и поезд пошел, а мы вдруг оказались в кино! В фильме были школьницы в платьях в складку — на самом деле это были модели, которые очаровали нас так, что на одной из них, Патти Бойд, Джордж даже женился.
Это был замечательный день съемок на натуре. Мы сняли сцену, в которой все фаны сбегаются к вокзалу, поезд уходит, оставляя их на перроне. Это дало нам возможность потом спокойно продолжать съемки. Поезд привез нас куда-то и ушел, а мы сняли все сцены".
Джон: "Теперь сцена с поездом вызывает у нас неловкость. Уверен, люди, которые смотрят фильм в кинотеатрах, ничего не замечают, но мы-то знаем, что мы контролировали каждый свой шаг, следили друг за другом. Пол смутился, когда заметил, что я наблюдаю за ним. Моменты нервозности обычно становятся заметны после монтажа. Концовки сцен часто снимают в один день, а на следующий приступают к началу. Отсюда и нестыковки. Но мы снимали фильм почти в той же последовательности, в которой его потом смонтировали. Первой мы сняли сцену в поезде, во время которой ужасно нервничали. Весь кусок с поездом мы были сами не свои. Так бывает со всяким, кто снимается в кино, но не умеет играть. Режиссер знал, что мы не умеем играть, и мы это знали. Поэтому он пытался застать нас врасплох, но для фильма это не всегда подходит, потому что одно и то же приходится повторять по многу раз. Но он сделал все, что было в его силах. Наиболее естественные эпизоды сразу заметны на фоне других эпизодов (64).
Мы старались сделать фильм как можно более реалистичным, это относится и к операторской работе. Возможно, у них и были другие планы, но они сделали этот фильм именно так. И слава богу. Это было хорошо. Мы знали, что наш фильм лучше других рок-картин (70). Лучшие эпизоды — те, в которых требовалось не говорить, а просто действовать. Всем нам понравился эпизод в поле, где мы скакали как сумасшедшие, — потому что это чистое кино, как объяснил нам режиссер: мы здесь были не собой — на нашем месте мог оказаться любой.