The Intel: как Роберт Нойс, Гордон Мур и Энди Гроув создали самую влиятельную компанию в мире

Мэлоун Майкл

Гейл на самом деле был потрясающим преподавателем, способным вовлечь даже людей, не посвятивших себя науке, которые все же присутствовали на его обзорных лекциях. Он был находкой для каждого, кто интересовался предметом. Он избегал традиционного теоретического изучения – на его занятиях не было домашней работы, а книги использовались только для ссылок, вместо них он учил своих студентов, используя вопросы и ответы из реальной жизни. Он выводил их на улицу и просил бросить снежок в здание аудитории, чтобы измерить силу удара. Или измерить момент инерции вращающегося конькобежца, когда тот притягивает к себе руки. Гейл был нетерпелив, но охотник до наставлений. Присутствие в

аудитории в окружении девиц и решение задачи физического эксперимента было раем для Боба. На гейловское «интерес заразителен» Боб позже скажет: «Я заразился».

Тем временем ему все же нужно было закончить среднюю школу. И, когда он это сделал, даже его друзья были изумлены, когда его признали лучшим выпускником. Они знали, как умен он был, но он был настолько непринужденным, столько бездельничал на занятиях – и в конце концов заставлял всех думать, что учиться легко, – что никто из них не понял, как ему удалось получить наивысшие оценки среди всех них.

За несколько лет до этого такое достижение казалось невыполнимым для молодого Боба. Высокие академические награды были для его серьезных старших братьев. Но теперь он все сильнее чувствовал, что ему предстоят великие свершения. Много лет спустя он скажет: «Я начал ощущать, что у меня были способности несколько выше средних».

На самом деле эта награда сделала Боба слегка хитрожопым. Тем летом он сопровождал Гейлорда в университеты Огайо и Майами, где его старший брат проходил офицерское обучение. Чтобы как-то занять время, Боб присутствовал на некоторых занятиях в школе – и в конце одного из занятий по математике сказал педагогу, что «неплохо понял материал, хотя не присутствовал на занятиях».

Периодически посещая аудитории, Боб не пренебрегал и другими занятиями. Он ходил в оперу, проезжал автостопом пару сотен миль, чтобы увидеть Мэриан, а когда скука его особенно одолевала, занимался плаванием. В конце концов, кроме колледжа, плавание было ведущей темой лета Боба Нойса в 1945 году. Он плавал почти каждый день, совершенствуя свою форму еще больше – до того дня, когда увидел трех членов команды прыгунов в воду университета Майами и решил попробовать самому. К концу дня «после лишь двукратного приземления на спину я довел технику до совершенства. Прежде чем я ушел домой, я сделал два вида сальто с десятифутового борта – уииии!».

Если это не стало тем, что вселило уверенность в Боба, то им точно стало то приглашение, которое он получил несколько недель спустя от главы факультета физики, в котором Бобу предлагалась работа: если он перейдет в университет Майами, то факультет запишет его в ведомость как лабораторного ассистента – проверка письменных работ, преподавание на некоторых занятиях, – даже если он участвовал бы в них в качестве студента. Уж на что дерзким был девятнадцатилетний Боб Нойс, но и он был удивлен этим предложением, которое обычно присылали студентам-выпускникам, а не новичкам.

В жизни всегда бывают поворотные моменты, и они часто происходят, когда все идет лучше некуда. В этот момент жизнь Боба Нойса вела его к тому, чтобы поступить в университет Майами, в котором он, скорее всего, стал бы известным профессором физики и, возможно, даже сделал бы несколько важных открытий и создал бы несколько изобретений за долгую и уважаемую карьеру.

Вместо этого он сделал правильный выбор по неправильным причинам, и – удача снова сработала в его пользу. Боясь, что он потеряется в таком большом университетском кампусе – по его словам, он был «еще одним непримечательным студентом», – Боб решил вернуться в Гриннелл и Гриннеллский колледж, теперь со средним образованием, и стать первокурсником.

Колледж

был в этом крайне заинтересован – хотя письмо от ректора, должно быть, дало повод для Боба пересмотреть свое решение: «Ваши братья до вас продемонстрировали отличные успехи. Похоже, что у вас есть способности для того, чтобы повторить этот результат. Мы ждем от вас великих вещей». Приятно, конечно, но казалось, что Боб никогда не выйдет из тени своих братьев – Гейлорда совсем недавно пригласили в Phi Beta Kappa, старейшее в Америке Общество гуманитарных наук. Получалось, что, имея шанс вырваться, он снова загнал себя в ту же ловушку.

Будто бы пытаясь заставить маленький мир Гриннелла забыть его старших братьев, Боб Нойс быстро загрузил себя целым рядом занятий – от команды прыгунов в воду до хорового пения, драмкружка, ежегодного альбома выпускников и, конечно же, девушек. Все это делало бешеный ритм его обучения в средней школе относительно вялым по сравнению с новым темпом. И он все же продолжал получать высокие оценки, особенно в его главных предметах – даже несмотря на то, что аудитории стали заполняться возвращающимися призывниками, спешащими наверстать упущенное. Его профессор электроники решил, что он будет писать свой собственный экзамен; профессор математического анализа попросил его преподавать одной из групп. И все же этого было недостаточно: недостаточно загруженный Боб решил проверить каждую формулу, которой его учили в физике, вследствие чего он законспектировал всю историю этой области науки. Это было броское, раздутое действие, призванное заставить мир обратить на себя внимание. В случае с Гриннеллом, по крайней мере, это сработало.

Но и этого Нойсу было недостаточно. Всего через полгода после поступления в колледж Боб решил заработать приглашение в команду колледжа. По крайней мере, ни один из его братьев еще этого не сделал. А прыжки в воду, стремительно становящиеся его личной манией, станут его полем боя. Каждый день он практиковался в невероятном бассейне Гриннелла для прыжков в воду – из-за низкой крыши прыгунам приходилось подпрыгивать в проем в потолке перед тем, как начать падать вниз. Каждый вечер он практиковался в технике, которую он назвал «воображением себя на следующем уровне», в которой он представлял, как безупречно прыгает в воду. С помощью нее он станет переживать «мысленные репетиции» тренировок олимпийских и профессиональных спортсменов, а также выработает привычку, которой будет пользоваться до конца своей жизни.

И это сработало. В его второй год обучения он был призван в команду прыгунов в воду Гриннелла и вместе с командой победил в Среднезападном чемпионате 1946–1947 годов.

Все это – оценки и почести, социальная жизнь, клубы и прыжки в воду – теперь, казалось, сконцентрировалось на первом курсе в Гриннелле, в год достижений, о котором будет с восхищением говорить целое поколение.

А затем все начало разваливаться.

Глава 8. Свиной вор

Скорее всего, это было неминуемо. Безумный ритм, который выработал Нойс, ставя для себя все новые и новые задачи и ожидая того, что он станет лучшим в каждой из них, не мог поддерживаться вечно – даже Робертом Нойсом.

Первый удар произошел на Среднезападном чемпионате прыжков в воду 1947–1948 годов. Нойс появился на нем как действующий чемпион, и все, включая его родителей, приехавших в город, чтобы поприсутствовать на событии, ожидали, что Боб защитит свой титул. Но Боб проиграл с отрывом в 2 очка. Любой другой посчитал бы это успехом – с трудом заработанное второе место; Боб воспринял это как поражение.