The Kills
Шрифт:
— Ты в курсе, что почту нужно периодически проверять? — она помахала письмом.
«Я сошел с ума от голода и плохого сна. Какие жестокие галлюцинации мне подсунул разум».
— Значит, ты не знаешь? — весело щебетнула она, оторвала полосу бумаги с края конверта и достала письмо. — Почитай, — она подошла, близко, очень близко и протянула мне лист.
Весенний ветер слегка растрепал ее волосы со светлыми выгоревшими прядями. Молочная кожа, тронутая солнцем, приобрела красивый загар, украшенный маленькими веснушками на носу. Макияж — непривычная деталь — сбивал с толку
«Разве, будь она ненастоящей, я его почувствовал бы?»
Дрожащей рукой взял лист и вперился в напечатанные строчки. Общий смысл прочитанного ускользнул от понимания. Пришлось прочитать снова. Похоже, мое молчание затянулось.
— Его поймали, — не выдержала она. — Точнее, он сам себя поймал. Теперь он парализованный ниже пояса инвалид, беспомощный, неопасный. И больше никогда не увидит свободу. Люцифер? — обратилась она ко мне, когда никакого ответа не последовало.
Я вздрогнул, услышав свое имя, произнесенное таким родным, почти забытым голосом. Сердце сжалось. Душу скрутили и выжали досуха. В горле застрял колючий ком от страха, что это всего лишь галлюцинации, а руки похолодели до самых кончиков пальцев.
— Кейт... — имя, произнесенное вслух, ударило током по всем нервам и искромсанному судьбой сердцу.
Она ласково улыбнулась. Я молчал.
Прежний я наверняка стал бы суетиться, увещевать о безопасности. Спрашивать, как можно было подвергнуть себя такому риску, и убеждать скрыться пока не поздно.
Новый я не проронил ни слова из этого, не желая возвращаться на зыбкую дорожку уверенности в правоте и бесконечном знании «как правильно поступить».
— Зайдешь? — только и смог выдавить из себя.
— Конечно, — Кейт кивнула. — Минутку.
Развернувшись, она пошла к машине, старенькому белому минивэну, который я сразу и не приметил. Открыла дверь и нырнула в салон, скрывшись наполовину. В следующую секунду мне понадобились все силы, чтобы устоять на ногах, совладать с собой и ураганом эмоций в душе.
Уилсон держала на руках ребенка. Совсем крошку. Коротенькие темные волосы топорщились в разные стороны, точно как у ее матери. Голубое платье такого же цвета как у Кейт оттеняло молочную кожу. Кроха прижалась к маме, озираясь по сторонам.
Мир вокруг застлала пелена, я никак не мог ее сморгнуть. Просто врос в землю, собирая растрепанные в клочья нервы.
— Вы еще не знакомы, — весело произнесла Уилсон. — Это Амели, твоя дочь. Амели — это папа.
Я с огромным усилием сделал вдох. Горло сковал спазм.
— Привет, дочка...
Я осторожно протянул руку. Девочка изучила меня с искренним любопытством и взяла за палец пухлой ручкой. Она свела бровки домиком и ткнула маленьким пальчиком в мою щеку, ловя катящуюся слезу.
Амели потянулась ко мне, совершенно не боясь, будто знала, что мне можно доверять. Спустя мучительно долгие полтора года я держал на руках свою дочь, маленькое продолжение нас двоих. Любимая женщина стояла рядом, готовая войти в мой дом. Все закончилось. Горести, страхи, убийственное одиночество... Мы получили награду за ожидание, подарок свыше за терпение, с которым
Дочка зевнула и потерла глазки кулачками.
— Устала в дороге. Ей пора спать, — тепло улыбнувшись, Кейт погладила Амели по спине. Та обняла меня за шею и положила голову на плечо, соглашаясь со словами мамы. — У меня в машине есть складной манеж и видео-няня. Сейчас захвачу.
Впервые я почувствовал стыд за пустой неухоженный дом, страшась встречаться взглядом с Кейт, увидеть ее реакцию.
— Пойдем на второй этаж, — шепотом позвал я.
Голые стены, пугающе пустые комнаты, наполненные в это утро светом из высоких окон — не тронутое рукой хозяйки пространство. Извилистый тусклый коридор с частичками пыли в воздухе,. Мне все чудилось, что я бреду в забвении совсем один, а мирное, тихое сопение Амели мне снится.
В детской пустота на фоне нежных розово-фиолетовых обоев со звездами, облаками и месяцем казалась совсем зловещей. В других комнатах она не так резала глаз.
Кейт ловко разложила манеж, постелила внутрь одеяло и установила камеру. Я бережно опустил Амели, всем сердцем не желая так скоро выпускать ее из объятий. Дочка раскинула ручки и мирно засопела.
Уилсон кивнула в сторону выхода.
На кухне сиротливо ютились два деревянных стула и голый стол.
— У тебя совсем пустовато, — без тени упрека заметила Кейт.
Она опустилась на сидушку, с любопытством осматриваясь вокруг.
— Не было желания наводить уют, — я заварил нам чай, возможно, пока единственное, что нас согреет. — Прости, из еды совсем ничего нет.
Между нами зависло напряжение. Сказалась длительная разлука, внутренние и внешние перемены. И я, и Кейт были уже не теми, кто встретились тогда в баре маленького городка. Передо мной была совершенно другая женщина — гордая, сильная, с нескрываемо жестким взглядом, стержнем, возникшим под воздействием обстоятельств.
— Знакомые таблетки, — с ноткой грусти она показала взглядом на бело-синюю упаковку золофта29, притаившуюся возле кофемашины.
— Хм, да, — не планировал показывать, насколько мне реально паршиво. — Ты изменилась. Внешне и внутренне. Взгляд другой, — признал я, не зная, куда себя деть в возникшем напряжении.
Я смотрел на нее, не понимая, как себя вести, как подступиться. Месяцами мечтал о нашей встрече. Грезил, о том, как мы снова сможем быть вместе. Со мной рядом будет моя трепетная беззащитная Кейт, нуждающаяся во мне.
Встреча в реальности оказалась далека от воображаемой.
Уилсон деловито выпрямила спину, поглаживая кончиками пальцев поверхность кружки.
— За эти месяцы моя жизнь кардинально перестроилась, — она чуть дернула уголком губ. — Я не была готова к материнству. Ни морально, ни физически. Пришлось быстро повзрослеть. Ты не представляешь, как меня одолевали панические атаки, — Кейт болезненно улыбнулась куда-то в сторону, словно стыдилась этого, и прикрыла глаза. — Спасибо Лизе, моему психиатру. Она помогла мне справиться со страхом. И Стиву. Они присматривали за мной. Ночевали у меня, чтобы не случилось страшного.