The Kills
Шрифт:
— Сейчас вернусь.
Он взял пижамные штаны и вышел из комнаты.
«Хлеба и зрелищ не будет».
Я спустила одеяло до талии. До того мне стало жарко, что требовалось немного остыть. Вернувшись через пять минут, Люций лег с другой стороны кровати, закинув руки за голову, и уставился в потолок.
«Какой тут может быть сон?»
— Это больно?
Люций повернул голову в мою сторону, не понимая, о чем вопрос, увидел, что я смотрю на его татуировки, скосил глаза себе на грудь, затем вернул их обратно к потолку.
—
Я придвинулась немного ближе, плавно занесла руку над его телом, коснувшись рисунка на груди одними подушечками пальцев.
— Локти, ключицы по ощущениям, будто по всем костям в теле пустили ток. Еще шея и подмышки. Остальное терпимо.
— Почему такой сюжет?
В темноте ночи чернила под кожей казались еще насыщеннее, придавая татуировкам большей загадочности и мрачности. Освещение было очень слабым, но я лежала достаточно близко, поэтому примерно смогла рассмотреть роспись на руках, похожую на те, что изображали на старинных фресках. Люди, неземные существа, демоны и ангелы, огонь как фон их взаимодействия. Теперь тематика татуировки стала ясна в полной мере.
— Он отражает пережитое, — он сделал паузу. — Ад.
Одно слово, две буквы, а нервы тут же стянуло в тугой канат, в носу защипало, намекая на новый поток слез, хотя меня только-только начало отпускать после истории о его прошлом. Рука непроизвольно дрогнула, что не укрылось от Люци. Он повернулся боком ко мне и осторожно взял за запястье руку, которую я почти успела убрать.
— Иди сюда, — Люций потянул меня к себе.
В смешанных чувствах я последовала просьбе, скользнув по простыни вперед. Тут же оказалась лицом к лицу с ним, теперь явственно ощущая жар его тела.
— Ты не должна оплакивать мое прошлое, — Люций погладил большим пальцем внутреннюю поверхность запястья.
— Мне жалко тебя, — я сделала паузу. — Твою невесту, ребенка. Так не должно быть.
Пряча глаза, вновь наполняющиеся слезами, я уткнулась лбом в мужскую грудь.
— Ничего не вернуть. Те события я не могу изменить, но могу постараться не допустить их повторения сейчас, — он погладил меня по плечу, целуя в макушку. — Спи. Я рядом. Никакие монстры не посмеют тебя тронуть.
Эти слова подействовали на меня не хуже забористого снотворного, ослабляя напряжение и тревогу. Я прижалась еще ближе, Люций обнял меня без капли намека на нечто большее. Простые успокаивающие объятия, снимающие упадок сил, вызванный обилием слез и его историей.
Я закрыла глаза, отдаваясь в лапы усталости, ощутив на самой границе провала в сон, как Люций прижал меня к себе сильнее.
***
Пробуждение было легким, несмотря на то, что вчерашний вечер выдался тягостным для моих нервов. Вторая половина кровати пустовала. Из-за приоткрытой занавески в комнату проникали солнечные лучи, подсвечивая мелкие пылинки в воздухе, бросая желтоватые блики
Счастливая улыбка расплылась на лице сама собой. Я обняла подушку, душа порыв нежности. Нос щекотнул аромат парфюма Люци, оставшийся на постельном белье — бергамот, древесные ноты и мускус. От чего-то стало очень уютно, словно я была дома, под защитой от всех возможных бед в мире.
Сладко потянувшись, я выбралась из постели, оделась и вышла на кухню. Люций стоял у плиты, босой, в одних спортивных штанах и готовил завтрак. Сейчас, при свете дня, я смогла увидеть, что масштабный рисунок на его теле заканчивается еще и на спине, уходя в тонкие линии перьев.
«А вот и хлеб со зрелищами».
— Доброе утро, — поздоровался он, наливая новую порцию теста для панкейков на сковороду.
Я молчала, ошарашено хлопая глазами. Отсутствие реакции заставило Люци обернуться и проверить, почему его игнорируют.
— Что?
— Ты… готовишь, — я бегала глазами от его удивленного лица к сковороде и обратно.
— Не помирать же с голоду. Ты спала, нужно было чем-то заняться.
— Где ты взял продукты? — я подошла ближе, сунув нос за плечо Люци.
— Сходил к тебе домой. Ты же не против?
Я помотала головой.
— Это очень необычно.
Я облокотилась на столешницу, следя за тем, как он перекладывает новую порцию блинчиков в тарелку.
— Необычно?
— Мне никогда не готовили.
— Знаешь, что меня больше всего пугает в тебе? — он перевернул панкейки на другую сторону. — Твоя реакция на хорошее отношение. Почему ты так удивляешься, когда с тобой обращаются по-человечески?
Люций очень пристально смотрел на меня, ожидая ответа. Стало волнительно и неловко.
— Турка! — я всплеснула руками, бросаясь в сторону выхода из кухни. — Чтобы сварить кофе нам нужна турка.
Нащупала ключи в кармане парки и пошла в свою квартиру. Наскоро приняла душ, умылась, выглянула в окно, проверяя погоду. На улице на удивление по-праздничному распогодилось. Чистое голубое небо, без единого намека на дождь. Надела черные джинсы, легкий свитер кремового цвета без горловины и кроссовки. Даже пару раз прошлась тушью по ресницам и завязала волосы в пучок. Уже выбегая назад, едва не забыла то, зачем вообще сюда приходила.
Кофе все так же лежал на столике в коридоре соседней квартиры. Я схватила пачку, пулей влетая на кухню.
— Думал, ты не вернешься, — он сидел, скрестив руки и гипнотизировал взглядом пустые тарелки на столе.
— Приводила себя в порядок. Ты лицо-то мое видел? — я ткнула пальцем на свои глаза, вспомнив о припухших веках. — Придется сказать, что помимо работы в баре занялась пчеловодством.
Люций тут же смягчился, едва сдерживая улыбку. Я открыла пачку, насыпала кофе в турку и залила его водой.